Онлайн книга «Иррационариум. Толкование нереальности»
Дмитрий в упор не помнил этого капитана, но знакомство сейчас кстати. – Что там? – Маньяка взял. И учти, капитан, маньяк – не простой. Короткая пауза. – В погонах? – В погонах, да только не в наших. Сообразил? – Понял. Звёздочки хоть не крупные? – Мелкие, наше счастье. – Понятых готовь. И дал отбой. Дмитрий распахнул входную дверь – на лестничной площадке двумя привидениями маялись Клава с супругом. – Проходите, граждане. Понятыми будете. Наряд примчал вихрем. Закрутилась обычная следственно-процессуальная чехарда. Дмитрий наскоро настрочил, мол, я, такой-то, такой-то, шёл по частной надобности, услышал и прочее… Расписался и попросил прибывшего старшого – целого майора: – Слушай, друг, устал я, как собака. Пока вы тут будете вошкаться, пусть ваш водила туда-сюда промотнётся, меня на хату подкинет. – Лады, герой, – буркнул тот. Заходя в свой подъезд, Дмитрий глянул на часы и снова изумился – одиннадцать с копейками. Неужто прошло всего полчаса? Тогда – забрать Тимку. Германовна, вроде, поздно спать ложится. – Я это, Дмитрий, сосед ваш! – ответил на встревоженное «кто там» из-за двери. – Димочка! Вот так сюрприз! Что же вы, голубчик, говорили – надолго? Заходите! Зинаида Германовна, в строгом чопорном платье, впустила гостя в прихожую. Тут же полосатой ракетой вылетел Тимур, немного не вписался в поворот, с разгону запрыгнул хозяину на грудь и полез целоваться. Чего за ним отродясь не водилось. – Тимка! Пират хре… эдакий, прекрати немедленно! – Дмитрий, – всплеснула руками пенсионерка, – да на вас лица нет! Что стряслось? – Служба, Зинаида Германовна. Задержал опасного преступника. – Вооружённого? Дмитрий попытался кивнуть, отбиваясь от тимурова натиска. – Ох, Дмитрий, Дмитрий, и кого вы хотели обмануть… Знаете, Тимоша вел себя очень необычно. Был грустный, вечером отказался от еды. А буквально вот сейчас – поел трески. – Да посмотрите, что творит! Обнимается! Раньше никогда… – Это он смерть чуял, Димочка, – глухо сказала пенсионерка. – А теперь радуется, что обошлось. Вы бы зашли, посидим, чаю попьём, у меня варенье, вишнёвое. – Устал… – Понимаю. И впредь меня не обманывайте! – Зинаида Германовна кокетливо погрозила пальцем, и ей, удивился Дмитрий, это удалось. – Неужели вы могли подумать, случись что… нехорошее, я выставлю Тимошу за дверь? Дмитрий счёл за благо промолчать – именно так он и думал. – Запомните, юноша, – в голосе пенсионерки неожиданно прорезалась сталь, – я из Ленинграда, блокадница, и скорее сдохну сама, чем позволю себе обидеть кота. Какая связь между блокадой и котами Дмитрий не уловил, а потому сменил тему: – А в наших краях как оказались? Зинаида Германовна помолчала. – Знаете, Дима… После эвакуации не стали возвращаться. Здесь осели. Страшно там было. Очень страшно. Вот, деньги, я потратила только чуть. Дмитрий принял свои сорок пять рублей с копейками. Обычно он добавлял пенсионерке немного «сверху», но сообразил – не тот случай, и поспешил распрощаться. Поставил будильник на семь утра. Бродила в голове дурацкая мысль, и вытряхнуть её не получалось. Значит, придётся действовать. Тимур, опять же против обыкновения, не полез на шкаф, а устроился на груди и тихонько замурлыкал… С утра он уже торчал на подворье Авдотьи Тихоновны, покорно ожидая, когда хозяйка соизволит закончить полив грядок. – Ишь, спека какая, – недовольно сказала она, усаживаясь в тень шелковицы. – Всё горит, только поспевай. Что, сынков проведать пришёл? Дмитрий покачал головой. – Другое у меня дело. Не служебное. Да и нету, небось, у вас сынков этих. – Вам там виднее, чего есть, чего нету. – Авдотья Тихоновна, – Дмитрий замялся, – мне бы… священника. Только чтобы настоящего, а то сейчас, сами знаете, через одного из-под рясы погоны торчат. Старуха окатила его взглядом – будто с головы до ног ощупала. – Не служебное, значится, – пробормотала она… – Оно, может, и так… – Вот честное слово! Слово офицера! – Та какие вы там офицеры? Дед мой – сержант, под Варшавой своё отвоевал, вот его слово было – кремень! Ладно, – смягчилась старуха. – Вижу, хлопец ты правильный, и на душе у тебя муторно. Далёко тебе ходить без надобности. Пойдёшь по улице вот так, на третьем проулке вправо поворотишься и ещё столько пройди, большой дом из белого кирпича увидишь. Он там один такой, не заплутаешь. Отец Георгий, скажешь – от меня. – Священник? – При Никитке-Кукурузнике и приход забрали, и церкву порушили. Гляди, ежели дело твое служебным выйдет… Прокляну. Дмитрий вздрогнул. Другая какая-то Авдотья Тихоновна это сказала. «Ведьма, что ли?» – мелькнула дурная мысль. И ведь близнецы на неё никак не влияли… А, потом, всё потом. Дом и вправду нашёлся быстро – возле резной калитки Дмитрий столкнулся с женщиной. Та, заметив его, поспешно сдёрнула с головы белый платок. «Незаконное отправление религиозных обрядов», – Дмитрий механически вспомнил номер соответствующей статьи УК, тряхнул головой, отгоняя наваждение, и пошёл в дом. Хозяин, мощный бородач с мясистым носом, лет пятидесяти, в клетчатой рубахе с коротким рукавом и невзрачных штанах не слишком походил на тайного священника, но вот глаза… Особые глаза, не опишешь. Смотрит, как душу вынимает. Дмитрий сказал, как было велено, и получил приглашение в трапезную. «Слово какое-то ненашенское – трапезная», – мимоходом отметил он. Трапезная оказалась обычной гостиной пополам с кухней. Хозяин поставил кипятить на балонный газ чайник. – Сказывай. «Что я тебе, кот-баюн?». Но рассказ начал. С пролетария Хавченко, подробно, как в кабинете следователя, будто с повинной пришёл. Хозяин не перебивал, неторопливо разлил по чашкам заварку, вскрыл и высыпал в вазочку пачку печенья «Нежность», добавил конфет, долил в чашки кипятку. Дмитрий глотнул, чуть не скривился. – Это что? – Это сбор. Травы. С третьего глотка сбор оказался не таким уж и омерзительным; к концу чаепития Дмитрий изложил все факты по делу близнецов. – В Бога веруешь? Дмитрий промолчал. – Понятно. Хотя б крещён? – Бабуля говорила – крестили маленьким. – Чего же ты, сынок, от меня хочешь? – вопросил отец Георгий. |