Онлайн книга «Царское дело»
 – А теперь – конкурсы! – объявляет Мишка. Конкурсы! Это Мишка хорошо придумал. Гости, побросав недопитый чай и недоеденные сладости, сгрудились у дивана. Мишкина мама держит конец длинной верёвки, привязанной к ручке балконной двери. С верёвки на тонких ниточках свисают небольшие бумажные свёртки. Срежешь с завязанными глазами свёрток – он твой. Не сможешь – передай ножницы следующему. Шум и гам наполняют комнату. Мишкина мама, смеясь, прикрывает ладонями уши. Неужели это те самые дети, что жались по стенкам, входя в квартиру? Призов на ниточках подвешено много. Очередь желающих попытать счастья выстраивается во второй раз. И только Тая сидит в уголке дивана, накрытого коричневым пледом. Наконец, очнувшись от оцепенения, она дёргает за платье стоящую впереди Горбункову: – Оксана! Та, взмахнув подвязанными сзади в хвост волосами, оборачивается. – Ну чего тебе? – а сама краем глаза смотрит на верёвку: сколько призов осталось? И какой выбрать? И не срезал ли кто-нибудь тот, что она наметила для себя? – Слушай, жив ещё мой лев с зелёной гривой? – Тая встаёт и поворачивается так, чтобы загородить от Горбунковой верёвочку. Маленькая Горбункова, поняв, что разговор серьёзный, не пытается выглянуть из-за Таи. Она быстро кивает: ясно, что вернуться к игре получится, только ответив на Таины вопросы. – Я его даже постричь не успела, – скороговоркой произносит парикмахер-любитель. Тая от радости хватает её за худые руки в пышных рукавах зелёного платья: – Ну так это же прекрасно, Горбункова! Понимаешь ты? Прекрасно! Горбункова, основательно встряхнутая, смотрит на Таю снизу вверх. Что это нашло сегодня на Потапову? В игры не играет, других отвлекает, вопросы задаёт непонятные, трясёт. Горбункова с усилием отцепляет Таины руки от своих: – Потапова, ты совсем с ума сошла! Чего тебе надо от меня? Но Тая от большой радости даже не сразу может сказать, в чём дело. Она обнимает Горбункову и встряхивает ещё раз. Та сердито вырывается и, поправляя банты в причёске, ворчит: – Ну сумасшедшая, это ясно! А Тая, не смущаясь, выпаливает: – Давай обратно меняться! – Чего-о-о? – Горбункова замирает, держась за очередной бант. – Оксан, мне очень нужен лев обратно. Даю любую куклу за него, сама выберешь. У меня есть и с длинными волосами… А в придачу серию марок с художественной гимнастикой. Горбункова сообразительная, когда речь идёт о деле. Она быстро отвечает: – Ладно, я согласна. А сколько марок? – Не знаю… – Тая в замешательстве пожимает плечами. – Надо у папы спросить, это его серия. – Ладно, ладно, – быстро машет на неё Горбункова и, шмыгнув под рукой озадаченной и потерявшей бдительность Таи, перехватывает ножницы у Артёма. Тая сияет. Теперь и ей хочется попробовать себя в конкурсе. Приняв ножницы у довольной Горбунковой, она срезает приз – синий значок с золотым кораблём. Потом играют в жмурки, рисуют с завязанными глазами… Громко играет музыка, все разгорячились. Солнце постепенно уходит за деревья, унося с собой орден с самоварного бока. После второй порции чая и торта, когда вспотевшие раскрасневшиеся гости пишут на большом ватманском листе пожелания хозяину, Тая потихоньку утаскивает Мишку в коридор. – Мишка, – громко шепчет она ему, потому что родители то и дело проходят мимо, – где можно спокойно поговорить? Мишка приподнимает светлые брови и неторопливо идёт к входной двери, открывает белые створки в стене. Секунда – и его нет. Тая бросается следом и оказывается в стенном шкафу. Мишка прикрывает дверцы, наступает полутьма. Сверху с полок свешиваются шерстяные шарфы. Тая садится на что-то твёрдое, оно отчаянно скрипит и оказывается старым пылесосом. Мишка просто плюхается на пол: места маловато, душно и пахнет апельсиновыми корками – от моли. Мишка выжидательно смотрит туда, где еле различимо белеет Таино лицо. – Я обещал папе помочь резать арбуз, так что давай покороче. Тая поглубже вдыхает шерстяной душный воздух и начинает: – Мишка, что ты знаешь о царях? – О царях? Ну… «На золотом крыльце сидели царь, царевич, король…» – Я же серьёзно! – досадливо вскрикивает Тая и тут же спохватывается: не для того они забрались в шкаф, чтобы их услышали. – Я серьёзно… – шепчет она. – Тогда … – Мишка думает. – Точность – вежливость королей. – Нет, не то. Я про царей. – Ну, тогда всё, – Мишка ещё не сердится, но его голос становится жёстче, чем твёрдая поверхность пылесоса. Ещё бы, кто угодно разозлится, если его засадить в душный шкаф, и для чего – для того, чтобы о царях побеседовать? Тая улавливает его настроение, быстро и горячо шепчет: – Мишка, цари – это такие люди… Они умеют прощать. Они сильные. Даже если кто что украл, они могут простить. – Но могут ведь и голову отрубить? – задумчиво спрашивает Мишка. Кажется, он всё-таки знает о царях больше, чем говорит. Тая, растерявшись, молчит. О возможности отрубить голову она не думала. – Мишка, – говорит она настойчиво, и голос её вмиг теряет робость, – отрубить голову может любой царь, а вот правильный… ну, хороший то есть, умеет простить. Он не носит в себе зла. А то от него, знаешь ли, и сгореть можно, – заявляет она. – От кого, от… царя? – переспрашивает невидимый Мишка. – От зла, – терпеливо объясняет Тая, поджимая ноги. – Слушай, Потапова, мне арбуз надо резать. Если это всё, я пойду. – Подожди! – Тая наклоняется вперёд и обеими руками хватается за Мишкин локоть. Он почему-то оказывается шерстяным и мягко стекает из Таиных рук на пол… «Шарф», – догадывается она и приближает своё лицо к Мишкиному. – Мишка, я тебя прошу, будь человеком… Ну, будь как настоящий царь… Прости меня. Я такое сделала… «Как хорошо, что тут темно», – думает она и, сжав кулаки, быстро, чтобы не дать себе испугаться, шепчет: – Это я взяла твоё «солнце»… Тогда, в школе, в последний день, помнишь? В общем, ты можешь меня выгнать. Но звезда, марки и коллекция – это всё оставь. Это тебе. Прости меня. Темно и тихо в шкафу. Только видно, как пылинки роятся в луче света. «Сейчас он казнит меня», – думает Тая. Ей представлялось всё это по-другому, и теперь она, сжавшись, ждала чего-то страшного, будто Мишка и правда был царём. А он сидел, громко сопел и молчал. Наконец в углу послышалось шевеление, и хриплый голос спросил: |