Онлайн книга «Стеклянные дома»
– Не сняв с трупа маску, чтобы узнать, кто это? – Да. – Ее не одолевало любопытство? – Сомневаюсь, что любопытство руководило ею в тот момент. – И вы попросили ее не смывать кровь с рук и обуви. – Чтобы мы могли взять образцы и понять, какие следы оставила она, а какие – кто-то другой. – Великолепно, – сказал прокурор. – Ваша жена в таком ужасном положении, но вы все же ставите работу на первое место. Не только мадам Гамаш вызывает удивление, но и вы тоже. Гамаш ничего не сказал, однако краска бросилась ему в лицо. Прокурор и Гамаш пристально смотрели друг на друга. Их взаимная ненависть была совершенно очевидна. – Я, конечно, вызову позже мадам Гамаш в качестве свидетеля, но вы абсолютно уверены, что она больше ни к чему не прикасалась? И помните, вы под присягой. – Я это помню, – огрызнулся Гамаш, потом осадил себя. – Merci. И да, я уверен. Адвокаты у скамьи подсудимых недоуменно переглянулись. Похоже, месье Залмановиц делал за них их работу. Уничтожал если не доверие к своему главному свидетелю, то уж точно его репутацию. – А пока, – сказал прокурор, – может быть, вы расскажете нам, что обнаружили, приехав на место. * * * Они миновали полицейскую машину, припаркованную возле церкви, и увидели агента полиции у подножия лестницы, ведущей к двери. Проезжая мимо бистро, Жан Ги заметил его хозяев, прилипших к окну. Не успел Бовуар остановить машину, как Гамаш торопливо зашагал, то и дело срываясь на бег, по дорожке к двери своего дома, где тоже дежурил полицейский. День, который начинался как туманный, но внушающий надежду, снова помрачнел. Тучи перекрыли робкое солнце. Сырость скатывалась с холма и захватывала деревню. Рейн-Мари находилась в кухне вместе с Кларой и Мирной. Печка источала тепло. Перед женщинами стояли кружки с чаем. – Извини, mon coeur, [28] – сказал Арман, когда Рейн-Мари встала и пошла к нему, и отступил на шаг, подняв обе руки, словно защищаясь. – Я не могу… Она остановилась с руками, поднятыми для объятия. Потом медленно их опустила. Клара, стоявшая у нее за спиной, подумала, что никогда еще не видела такой боли в глазах мужчины. Жан Ги, протиснувшись мимо Гамаша в пространство между мужем и женой, быстро взял образцы и сделал фотографии. Никто не произнес ни слова, пока он не закончил и не отошел в сторону. Тогда Арман шагнул к жене, обнял ее и крепко прижал к себе: – Ты в порядке? – Скоро буду, – ответила она. – Полиция приехала с полчаса назад, – сообщила Клара. – До этого времени Мирна стояла на крыльце и следила, чтобы никто не подошел к церкви. – Хорошо, – сказал Жан Ги. – А кто-нибудь пытался? – Нет, – ответила Мирна. Арман увел Рейн-Мари в туалетную комнату, и общими усилиями они смыли кровь с ее рук. Своими большими пальцами он мягко оттер успевшую засохнуть кровь. Когда они закончили, Арман отвел ее наверх в спальню. Пока Рейн-Мари раздевалась, он включил душ и отрегулировал, чтобы вода не была слишком горячей. – Я скоро вернусь, ты и соскучиться не успеешь. – Ты уходишь? О, прости, ну конечно. Ты должен идти. Он обнял ее, потом отступил на шаг, взял ее руки и осмотрел. На обручальном кольце осталась капелька засохшей крови. Не увидеть в этом символику было трудно. Вот что привнес он в их брак, в их совместную жизнь. Кровь. Она текла как река, которая иногда выходит из берегов. Пятная их. Оставляя на них след. Как бы сложилась их жизнь, если бы он продолжил совершенствоваться в области юриспруденции и не пошел бы в Квебекскую полицию? Если бы остался в Кембридже? Возможно, стал бы профессором. И тогда он уж точно не стоял бы сейчас здесь, пытаясь соскрести последнее пятнышко засохшей крови с руки жены. – Прости, – тихо сказал он. – Ты ни в чем не виноват, Арман. Ты здесь, чтобы помочь. Он поцеловал ее и кивнул в сторону душа: – Иди. Рейн-Мари кивнула в сторону двери: – Иди. Ой, тебе понадобится это. Она вытащила из кармана свитера ключи от церкви. На ключах тоже была кровь. Арман схватил салфетку и с ее помощью забрал у жены ключ. Внизу Бовуар разговаривал с Кларой и Мирной. – Кто еще знает? – Рейн-Мари сказала нам, естественно. Про кобрадора, – ответила Клара. – А больше никому. Ясное дело, все понимают, что что-то случилось, в особенности после приезда полиции. Но что именно, никто не знает, а полицейские ничего не говорят. – Потому что им ничего не известно, – ответил Бовуар. Он знал, как важно сохранять информацию в тайне. Иногда даже от близких людей. – Все собрались в бистро, – сказала Мирна. – Ждут новостей. Ждут вас. Некоторые приходили сюда, но полицейский их не пустил. – Кто приходил? – Габри, разумеется, – ответила Клара. – А если честно, почти все приходили. Спустившись к ним, Гамаш спросил, побудут ли они с Рейн-Мари до его возвращения. – Конечно, – сказала Клара. Гамаш и Бовуар вышли из дома и ненадолго задержались, чтобы переговорить с агентом, дежурившим у двери: – Пожалуйста, оставайтесь здесь. – Oui, patron. Именно этот агент приезжал в Три Сосны предыдущим вечером. – Что вы сделали с месье Маршаном, которого задержали вчера вечером? – Как вы и приказали, оставили его на ночь. К утру он успокоился. Потом отвезли его домой. – Когда? – В десять. Он отказался говорить, откуда у него таблетки в пакетике. Что там было? Гамаш вспомнил о присланном по электронной почте отчете из лаборатории, который он читал, когда позвонила Рейн-Мари. – Фентанил. – Фф… – Полицейский в изумлении замолчал. Старший суперинтендант Гамаш утвердительно кивнул и пошел дальше по дорожке, увидев Габри, который направлялся к ним от бистро широкими шагами. Хотя и не бежал. Габри бегать не умел. Он сразу становился неуклюжим. Все еще с кухонным полотенцем в руке, он успел перехватить Гамаша и Бовуара: – Что случилось? Копы нам ничего не говорят. Он смерил укоризненным взглядом полицейского у двери, который сделал вид, будто не слышит. |