Онлайн книга «Стеклянные дома»
– А ты, значит, образец терпимости? – спросила Клара. – Ой, да ладно, – откликнулась Рут. – Есть же разница между «пугающий» и «угрожающий». Возможно, у него пугающий вид, готова с тобой согласиться. Но на самом деле он ничего не сделал. Если бы собирался, то, наверно, уже сделал бы. Рут повернулась к Гамашу, словно ища поддержки, но он промолчал. – Кто-то на Хеллоуин надевает в шутку костюм, – продолжила она, – при свете дня, и вам всем становится страшно. Тьфу. В Салеме вы бы дали себе волю. – Ты подходил к нему ближе, чем кто-либо из нас, – обратилась Рейн-Мари к мужу. – Что это такое, по-твоему? Он опустил глаза на щенков: они свернулись в клубок на полу, привалившись к Анри, похрапывающему и ворчащему во сне. Арман частенько завидовал Анри. До тех пор, пока рядом с его миской с водой не ставили миску с сухим кормом. Тут всякая зависть кончалась. – Что я думаю, не имеет значения, – ответил Арман. – Он наверняка вскоре исчезнет. – Вот только не успокаивайте нас, – сказала Клара, слегка смягчив улыбкой раздражение в голосе. – Я вам продемонстрировала свое, – она показала на мастерскую, – теперь покажите мне свое. – Это лишь впечатление, – ответил он. – Бессмысленное. На самом деле я понятия не имею, кто он и зачем здесь. – Арман, – настойчиво произнесла Клара. И он сдался. – Смерть, – сказал он и посмотрел на Рейн-Мари. – Вот такие у меня ассоциации. – Смерть с косой? – спросила Рут утробным голосом. – Мрачный Жнец? Он не указывал кривым пальцем? Она подняла собственный костлявый палец и показала на Армана. – Я же не говорю, смерть в буквальном смысле, – сказал он. – Но мне кажется, тот, кто надел этот костюм, хочет, чтобы мы провели такую параллель. Он хочет, чтобы мы боялись. – И я догадываюсь чего, – сказала Клара. – Вы все ошибаетесь, – возразила Рут. – Смерть вовсе не так выглядит. – Откуда ты знаешь? – спросила Клара. – Оттуда, что мы старые друзья. Он приходит почти каждый вечер. Мы сидим в кухне и болтаем. Его зовут Михаил. – Архангел? – удивилась Рейн-Мари. – Да. Все считают, будто смерть – это и есть то ужасное существо, но в Библии именно Михаил посещает умирающих и помогает им в последний час. Он прекрасен, с этими его крыльями, которые он плотно прижимает к спине, чтобы не перевернуть мебель. – Давайте-ка уточним, – сказала Рейн-Мари. – К вам приходит архангел Михаил? – Давай-ка уточним, – сказала Клара. – Ты читала Библию? – Я читала все, – ответила Рут Кларе, потом повернулась к Рейн-Мари. – Да, он приходит. Но ненадолго. Он очень занят. Однако заходит выпить и посплетничать о других ангелах. Этот Рафаил, скажу я вам, тот еще тип. Отвратительный, жестокий старикашка. Кто-то из них издал неуверенное «хм». – И что вы ему говорите? – спросил Арман. – Арман, – произнесла Рейн-Мари предостерегающим тоном. Но он вовсе не собирался подшучивать над старухой. Его разбирало искреннее любопытство. – Я рассказываю ему о вас. Показываю ваши дома и делаю кое-какие предложения. Иногда я читаю ему стихи. «Из школы домой в семейный ад – / путь невеселый подростка, – процитировала она, задрав голову к потолку в попытке вспомнить. – Куда его велосипед свернет, / доехав до перекрестка?» Они помолчали несколько секунд, осознавая смысл слов, от которых у них перехватило дыхание. – Это твое? – спросила Клара. Рут кивнула и улыбнулась: – Я знаю, что это процесс. Откровенно говоря, от Михаила проку мало. Он предпочитает лимерики. Арман не сдержался и хохотнул. – А перед рассветом он уходит, – сказала Рут. – И оставляет тебя? – спросила Клара. – Это как-то неправильно. – Подумай, о чем говоришь, – прошептала Рейн-Мари. – Мое время еще не пришло. Пока даже не близко. Михаилу нравится быть в моем обществе, потому что я не боюсь. – Мы все чего-то боимся, – возразил Арман. – Я хотела сказать, что не боюсь смерти, – поправилась Рут. – Я думаю, это смерть боится ее, – сказала Клара. * * * – Дайте мне два таких, пожалуйста, – попросила Кэти Эванс, показывая на шоколадные пирожные с глазурью сверху. Она помнила их с детства. – А вам, мадам? – Жаклин повернулась к другой женщине. К Леа Ру. Она ее узнала; впрочем, ее почти все узнавали. Мадам Ру была членом Национального собрания Квебека, часто появлялась в новостях. У нее брали интервью на французском и английском в различных ток-шоу по всей провинции, интересовались ее мнением по разным вопросам. Она выражалась ясно и без всякой высокопарности. Шутливо, но без сарказма. Тепло, но без приторности. Она стала новой любимицей прессы. И вот она здесь. В пекарне. Собственной персоной. Обе женщины были крупными. То есть скорее высокими, чем крупными. Но в любом случае они определенно были личностями. В их присутствии маленькая женщина-пекарь просто терялась. Но если эти женщины были личностями, то Жаклин пекла хлеб. И как она подозревала, в данный момент это делало ее более значительной. – Пожалуй, я возьму лимонный торт и наполеон, – сказала Леа, оглядывая ряд кондитерских изделий за стеклом. – Довольно странно, – заметила Кэти, подходя к Саре, владелице пекарни, заменявшей в тот момент пирожные на витрине. Нетрудно было догадаться, о чем она говорит. Сара вытерла руки о передник и кивнула, посмотрев в окно: – Я бы хотела, чтобы оно ушло. – Кто-нибудь знает, что это такое? – спросила Леа сначала у Сары, которая отрицательно покачала головой, потом у Жаклин, которая тоже покачала головой и отвернулась. – Это очень неприятно, – сказала Сара. – Не понимаю, почему никто ничего не делает. Арман должен как-то вмешаться. – Вряд ли тут кто-то в силах помочь. Даже месье Гамаш. Леа Ру заседала в комитете, утвердившем Гамаша в должности главы полиции Квебека. Она между делом сообщила, что знакома с ним. Встречались несколько раз. Но вообще-то, почти все члены двухпартийного комитета знали Гамаша. Он много лет служил в качестве одного из старших офицеров Квебекской полиции и участвовал в разоблачении высокопоставленных полицейских, погрязших в коррупции. Поэтому не было ни особой дискуссии, ни тем более возражений. И два месяца назад Арман Гамаш принес присягу в качестве старшего суперинтенданта самой мощной полицейской организации в Квебеке. А может быть, во всей Канаде. |