Книга Детский остров. В куриной шкуре. Предсказатель прошлого. Последние драконы, страница 56 – Кир Булычев

Он обернулся к директрисе и взял ее под пышный локоть. Он был на голову ниже ее и втрое тоньше, но так уверен в себе, что разница в размерах не ощущалась.

— Госпожа Аалтонен, — сказал он, — я проникся к вам искренней симпатией. Независимо от причин, которые заставили вас прилететь сюда, вы совершили благородный поступок — восстановили мое семейство. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы получили причитающиеся вам деньги и улетели на Землю.

— Но вопрос не в деньгах… вопрос вообще не в этом! — Госпожа Аалтонен говорила срывающимся голосом.

— Ну ладно, ладно, не надо переживать. Деньги еще никому не мешали. Ведь важны не деньги — важен ваш честный, благородный поступок.

Лицо госпожи Аалтонен стало малиновым. Ко испугалась, что щеки ее могут лопнуть от прилива крови.

Но профессор ничего не замечал.

Он отворил дверь в машину и пригласил Аалтонен внутрь. Затем проверил, не потеряла ли K° драгоценный портфель, и занял место за рулем.

— Надеюсь, — сказал профессор, уверенно ведя автомобиль, — что вы сможете уделить мне еще полчаса вашего времени, притом бесплатно.

— О, конечно! — откликнулась директриса.

— Вся операция, в которой вы будете свидетельницей, займет совсем немного времени. Мы покончим с загадочным прошлым и откроем себе будущее.

Машина затормозила перед зданием мэрии. Оно было схоже с почтамтом, и, если бы не вывеска, Ко могла бы их спутать. На Марсе еще не наступила эра собственных архитекторов и собственных мод — строили лишь так, чтобы главной заказчицей была надежность.

Профессор провел своих спутниц на второй этаж и, указав на жесткие стулья в коридоре, велел дожидаться его. Впервые за все время директриса и сбежавшая сиротка остались вдвоем.

Ко боялась, что их могут подслушивать, и ждала, что же скажет директриса. Та почему-то молчала. Ко уже открыла было рот, чтобы спросить, почему не видно комиссара Милодара. Ведь он руководит всей этой операцией.

Но тут заговорила директриса. И ее слова прозвучали неожиданно.

— Ко, что ты тут делаешь! — громко прошептала она. — Я чуть с ума не сошла.

— А кого вы ожидали увидеть? — улыбнулась Ко.

— Как кого? Разумеется, Веронику. Я прилетела, чтобы опознать ее. И когда увидела тебя, то буквально впала в шок. Я чуть было тебя не выдала. Я могла тебя погубить!

— Неужели комиссар вам ничего не успел сказать?

— А почему комиссар должен был мне что-то говорить?

Ко удивилась.

— Так вы сюда прилетели не по заданию комиссара?

— О нет! — Крупные слезы сорвались с белых ресниц директрисы и покатились по красным щекам. — О нет, я здесь по причине моего преступного прошлого! Я есть риколинен. Я так виновата перед тобой…

— Но что? Что? Я не понимаю!

Всю свою сознательную жизнь Ко привыкла воспринимать директрису как высший авторитет, как бога, управляющего делами островного мира. И крушение божества всегда больно видеть.

Всхлипывая и сморкаясь в кружевной платочек, директриса призналась Ко, что в юности была «сладкой девочкой» — то есть попала в лапы Вольфганга дю Вольфа, который в те дни не был ни Вольфгангом, ни дю Вольфом, а был более известен как межпланетный карточный шулер Карлуша, скользкий как угорь, за которым тянулись хвосты десятков незавершенных или недоказанных уголовных дел. Был он молод, хорош собой, дьявольски нахален и смертельно опасен для романтически настроенных девиц, к которым и относилась молодая студентка Стокгольмской консерватории по классу арфы Розочка Аалтонен. Девочка потеряла голову, бросила консерваторию и очутилась в проходном гареме Карлуши, который именовался «ротой сладких девочек». Уже тогда организм Карлуши ни секунды не мог обходиться без сахара, и потому жизнь в гареме проходила среди тортов, конфет и ликеров. Так что яды вкладывали в пирожные, иголки подсыпали в варенье, а толченое стекло — в мед.

— Нашей мечтой была… нашей мечтой был кусок селедки или черного хлеба. Если бы не власть, которую имел над нами Карлуша, мы бы разбежались хотя бы для того, чтобы забыть о сахаре.

— Поэтому у нас в детском доме не дают сладкого к чаю и не сахарят компот? — догадалась Ко.

— Поэтому, — коротко ответила Аалтонен.

— И что было дальше? — спросила Ко.

— Мне повезло более, чем другим. Я не успела стать его полной рабой, как однажды он попался на каком-то грязном деле и ему пришлось тайком бежать с Земли, бросив на произвол судьбы очередной гарем «сахарных девочек». После нескольких месяцев скитаний я смогла вернуться домой и стать учительницей. И жизнь моя прошла в честной работе… если бы не появился князь.

— Он прилетел к нам на остров? — спросила Ко.

— Да. Он прилетел сам. Потому что никому, кроме него, я бы не подчинилась. Но мне он сказал, что ему достаточно нескольких слов, чтобы навсегда погубить мою карьеру, чтобы лишить меня работы, чтобы опозорить меня на весь мир. Ты представляешь — директриса детского приюта, доктор наук Аалтонен в прошлом оказывается «сладкой девочкой» мерзавца дю Вольфа! Тогда лучше покончить с собой!

— Успокойтесь, — попыталась утешить директрису Ко. — Не надо так нервничать.

— И я совершила преступление… я пошла на сделку с этим убийцей. Я дала ему дело Вероники дю Куврие. А он поклялся мне, что ей не причинят никакого зла… А потом оказалось, что зло неотделимо от князя. Погиб Артем, исчезла Вероника… На этот раз просто приказал лететь на Марс и подтвердить личность Вероники… Ты можешь себе представить, каково было мое удивление, когда я увидела тебя… но замаскированную под брюнетку.

— За Веронику не бойтесь. Мы с комиссаром спрятали ее, — ответила Ко, которая почувствовала себя старше и даже мудрее директрисы. Происходило это от уверенности в том, что она, Ко, стояла на стороне добра и знала, что добро сильнее, а потому имела как бы моральное право судить тех, кто не удержался на этом пути. И пройдет еще немало времени, прежде чем она поймет, что никакого права судить чужую слабость человеку не дано.

— С комиссаром?

— Больше я ничего не могу сказать…

— Ты думаешь, что комиссар знает обо всем?

— Он следит за каждым нашим шагом, — уверенно ответила Ко.

— Не может быть! — Ужас исказил доброе лицо директрисы.

Ко кинула взгляд наверх и увидела, как по потолку бежит темнокожая муха-докторша с «Сан-Суси». Муха прижала лапку к губам, чтобы Ко не выдавала ее присутствия, и K°, от сознания того, что ее друзья рядом, стало еще легче и спокойнее.

Она хотела еще многое спросить у директрисы, но тут отворилась дверь и из кабинета выглянул профессор дю Куврие.

— Скорее! — крикнул он. — У них вот-вот начнется обеденный перерыв. Не приезжать же нам еще раз.

Аалтонен и K° поспешили в кабинет, где за компьютерами сидело множество чиновников и чиновниц, и K° даже удивилась, с какой легкостью профессор отыскал нужный стол и нужный компьютер, где решительного вида девица сурово заявила: