Книга Адвокаты не попадают в рай, страница 26 – Ева Львова

Проход оказался заколоченным окном на первом этаже паба. Паша достал из сумки гвоздодёр — предводитель фанаток явно заранее обзавёлся подходящим инструментом — и в два счёта отодрал доски. Наблюдая за его действиями, я заключила, что Банкин нашёл этот путь ещё вчера и за ночь придумал, как нажить на своём открытии денег. Спрятав гвоздодёр обратно в сумку, Павел склонился перед окном, подставив спину, послужившей ступенькой, первой девице. За ней, наступая на спину Банкина, в окно забралась вторая девушка, потом третья, и пошло-поехало. Последней к Банкину шагнула я.

Шофёр вздрогнул, но не особенно испугался.

— Привет, Агата! — бодро поздоровался он. — Тоже мечтаешь возложить цветочки к гримёрке Красной Джейн и оставить записочку с поцелуем?

— Нет, Паша, у меня здесь дела поважнее. Подсаживай меня в окно, затем иди к охранникам и поднимай тревогу. Расскажешь доблестным стражам, что видел, как в здание проникла толпа поклонниц. Пока их будут вылавливать, я сделаю то, зачем пришла.

— Подсыплешь Жене яду? — хихикнул Банкин.

— Проверю одну гипотезу, — пресекла я попытку шофёра свести разговор к дурацкой шутке.

— Ты ж мне весь бизнес рушишь! — с упрёком посмотрел на меня Пол, шмыгнув носом-пуговкой. — Делай со мной что хочешь, но палить свой проект я не буду.

— И как ты пронюхал про этот лаз? — протянула я, с уважением оглядывая окно.

— Вчера пошёл в туалет и заблудился, — начал рассказывать парень, попавшись на удочку. — Набрёл на тёмную кладовку. А чего это она, думаю, такая тёмная? Вышел на улицу, обошёл строение с другой стороны, и, будьте-нате, окошко досками заколочено. А это значит, что через него, имея некоторую долю сообразительности, можно попасть в пивнушку.

— Значит, взлом и несанкционированное проникновение на частную территорию, принадлежащую господину Арзамасову, и есть твой бизнес? Давно в полиции не ночевал? — как бы между прочим осведомилась я.

— Ты серьёзно? — растерялся Пол.

— Совершенно серьёзно! — сердито тряхнула я головой для большей убедительности. — Короче, делай, что старшие говорят. Администратором он тут работал, врун несчастный…

Паша нехотя подставил мне спину, и я в считаные секунды оказалась внутри заброшенной кладовки.

— Теперь беги к охране. Только без шуток! — напутствовала я через окно удаляющуюся в ночи фигуру.

Пол не обманул. Переполох поднялся через пять минут после того, как я затаилась в техническом помещении, спрятавшись за халатами уборщиц. Наивные поклонницы доверчиво толпились в коридоре перед гримёркой Евгении, так что обнаружить их и выставить вон охранникам не составило большого труда.

Когда протестующие возгласы последней изгоняемой девицы затихли вдали, я покинула своё укрытие и отправилась на разведку. Прошла половину коридора и чуть не столкнулась с Устиновичем-младшим, вынырнувшим из-за угла. Кудрявый друг был нагружен пакетами с вином и фруктами. Остановившись перед дверью грим-уборной, Джуниор переложил свою ношу в одну руку, свободной вытащил из кармана пальто ключ на сверкающем брелоке в виде сердца и стал отпирать дверь.

Мгновенно сообразив, что нужно делать, я набрала ему эсэмэску следующего содержания: «Я тебя видела! Ты снова пришёл к ней! Стою на крыше дома напротив паба и через минуту спрыгну, если ты немедленно не поднимешься сюда!» А после отправления послания выключила аппарат и стала ждать.

Я знала своего кудрявого друга слишком хорошо, чтобы ошибиться в его реакции.

Услышав сигнал смартфона, извещающий о новом сообщении, Борис тут же полез в карман. Прочитал моё сообщение и, бросив сумки на пороге, бегом понёсся вон из заведения, явно на соседнюю крышу.

Я же, не медля ни секунды, прошмыгнула в грим-уборную, прикрыла за собой дверь и принялась рыться в сумке соперницы. Чёрного смартфона, о котором говорил Арслан Саидов, к сожалению, не обнаружила, зато нашла кое-что не менее интересное. Это был заклеенный конверт из плотной белой бумаги, сквозь которую не просвечивалось содержимое. Оторвав клапан, я заглянула внутрь и буквально застыла. Там лежала фотография Бориса в полный рост, сделанная неподалёку от нашего офиса. Запечатлели Джуниора в тот день, когда чёрный «Джук» перегородил нам выезд, ибо пальто на Устиновиче-младшем было распахнуто, а лицо перекошено от брани на неведомого хама, мешающего людям проехать. Других эпизодов столь яростного негодования кудрявого друга я не припомнила, поэтому дату снимка установила легко.

Но самым интересным было даже не то, что портрет моего приятеля лежит в сумке Жени. Меня поразило другое — к сердцу приятеля чёрной ниткой оказался пришит клок рыжих волос, похоже, из шевелюры Ред Джейн. А еще в конверте обнаружилась вырезка из газеты со следующим текстом: «Потомственная ведунья Серафима. Приворот любой сложности без последствий». Ниже значился телефон ведуньи. При виде атрибутов чёрной магии, к которой прибегла соперница, странности в поведении Устиновича-младшего более-менее прояснились, и мне стало нестерпимо жаль кудрявого друга.

Не дожидаясь, когда меня поймают на вражеской территории, я сунула конверт в карман и походкой уверенного в себе человека, случайно ошибшегося дверью, направилась к выходу. С Борисом я столкнулась на лестнице. Запыхавшийся и злой, он торопливо спускался, а я как раз поднималась к дамской комнате, чтобы поправить макияж и как следует спрятать свою находку.

— Что случилось? — набросился на меня Джуниор.

— В каком смысле? — удивилась я.

Борька прижал меня к стене и, не давая ускользнуть, свистящим шёпотом спросил:

— Зачем ты послала мне сообщение про крышу?

— Про какую крышу? — прикинулась я дурочкой.

— Ну ты и дрянь! — прошипел разъярённый приятель и… занёс надо мной руку, точно собираясь ударить.

Я отшатнулась в сторону и, позабыв про намерение посетить туалет, решила поскорее уносить ноги, пока не схлопотала по лицу от того, кого ещё совсем недавно считала своим женихом.

* * *

В силу приворотов я никогда не верила, но вот теперь убедилась в том, что они действуют. Метаморфоза, происшедшая с Борькой, служила тому ярким подтверждением. Оставлять всё как есть я, конечно, не собиралась и прямо с утра планировала позвонить потомственной ведунье, чтобы постараться исправить ситуацию.

За размышлениями о завтрашнем дне я доехала до дома и, поднявшись на свой этаж, повернула ключ в замочной скважине. Шум работающего телевизора интуитивно заставил меня попытаться выскочить обратно на лестничную клетку и захлопнуть за собой дверь, но показавшийся в дверях гостиной господин Арзамасов собственной персоной сделал останавливающий жест рукой.

— Ну, наконец-то! — проговорил он вроде бы с упреком. — Я вас целый день жду. Вы рано уходите, Агата Львовна.

— Что вы здесь делаете, господин Арзамасов? — нахмурилась я, не зная, как себя вести.

— Скрываюсь, — невозмутимо ответил мужчина, возвращаясь в гостиную и опускаясь в кресло перед телевизором. — Вы ведь предоставите мне убежище?