Книга Сердце Пламени, страница 11 – Дмитрий Казаков

— Еще бы. Или я, по-вашему, должен сам под собой пламя раздувать? — гном оскалился. — А вообще, следить за детьми надо лучше. Разрешаете им купаться в жару, а потом еще на горячку жалуетесь…

— Урод проклятый! — завопила какая-то баба так, что Бенеш поморщился. Толпа заревела, мужики опять подняли топоры.

— Тихо, люди! — и вновь Олен парой слов остановил начавшийся гам. — Со мной, к вашему счастью, самый настоящий маг!

Десятки взглядов обратились на Бенеша. Тот покраснел, но мужественно выдержал общее внимание. Когда заговорил, то голос его почти не дрожал, разве что в самом начале:

— Истину сказал мой благородный друг. Ведомы мне тайны Истинного Алфавита и многие прочие. Только вот гном, которого вы собирались сжечь, не имеет ни капли чародейского умения…

— Как так? А кто порчу навел? — нахмурился староста, а узколицый юнец со злыми глазами выкрикнул из-за его спины: — А ты сам-то кто такой? Верно ли чудодей? Или самозванец, которого не грех и дубьем?

Олен положил ладонь на рукоять меча. Краем глаза заметил, как напрягся Рыжий, а Саттия извлекла из мешочка на поясе тетиву.

— Ты мне не веришь? — неожиданно твердо проговорил Бенеш, и нарисовал перед собой в воздухе несколько символов. В вышине громыхнуло, из чистого неба в землю ударила молния. Исчезла, оставив запах грозы и дымящуюся яму размером с ведро. — А теперь?

Бабы завизжали с новой силой, староста побледнел, а узколицый вжал голову в плечи и мелко затрясся. Даже гном перестал вращать цепом и удивленно присвистнул.

— Кто же тогда виноват? — растерянно моргая, спросил белобрысый мужик, чьи руки толщиной походили на стволы деревьев, а отвисшее пузо — на бурдюк с пивом.

— Ну… отведите меня к девочке, я посмотрю ее, — Бенеш спрыгнул с коня, отдал поводья Саттии.

— А мы пока постережем гнома, чтобы не удрал, — добавил Олен.

Из толпы выскочила немолодая женщина в цветастом платке. Вцепилась в рукав Бенеша и потащила ученика мага к ведущей на восток улочке. Следом повалила часть толпы, в основном бабы. Мужчины так и остались стоять полукольцом около гнома, разве что топоры и дубины опустили.

— Как думаете, мессен, вылечит он ее? — робко поинтересовался староста, шмыгая носом. — Ведь если нет, тогда даже не знаю, что делать…

— Ответ на твой вопрос знают только боги, но я верю в силу и искусство моего друга, — ответил Олен.

Около святилища повисла напряженная тишина. Ее нарушил решивший почесаться Рыжий. Обитатели деревни дружно уставились на кота, будто только что его увидели. Спустя примерно полчаса с той стороны, куда увели Бенеша, донеслись торжественные вопли. Послышался дробный топот и к храму выскочил босоногий мальчишка лет семи, в одних штанах, с грязным животом и копной выгоревших волос, напоминающих галочье гнездо.

— Вылечил! — закричал он. — Знаками чародейскими! Горели они, аж страсть дикая! А потом встала она!

— Ну, слава богам… — проговорил староста, и обтер рукавом вспотевшее лицо. — Мы уж вас отблагодарим, как положено, не сомневайтесь… — он повернулся к гному, — а ты не взыщи. Ошиблись, всякое бывает.

— И все же надо тебе в репу за выродка дать, — гном улыбнулся, и его крупные белые зубы сверкнули на солнце. — Ладно, Акрат вам судья. На ваше счастье, Гундихар фа-Горин не обидчив.

Переговариваясь и сплевывая на землю, мужики начали расходиться. Вернулся Бенеш с объемистым мешком под мышкой, а вскоре староста и узколицый притащили большую корзину.

— Уж не побрезгуйте, — сказал бородач. — Тут снедь всякая, в дальнем пути пригодится. Денег-то у нас не густо…

— Ладно, спасибо, — кивнул Олен, а Саттия спрыгнула с Чайки.

— Так, что тут такое? — забрала она мешок у Бенеша. — А вы корзину поставьте и идите. Всего хорошего. Ага, сыр… Яйца? Ладно, хоть вареные. Ого, окорок, вяленая рыба…

Староста и его помощник, оглядываясь, улизнули с площади. Около храма остались лишь Олен со спутниками и гном.

— Спасибо вам, благородные роданы, — сказал он, подходя. — Вы спасли мне жизнь. Это так же верно, что зовут меня Гундихар фа-Горин-фа-Ланге-фа-Насен-фа-Рахор-фа-Тракер-фа-Инег.

Гном, как и все представители его народа, был невысок. Макушкой доставал Олену где-то до подмышек. Зато шириной плеч мог потягаться с борцом, а из-под закатанных к локтям рукавов выступали толстые, перевитые жилами ручищи. Со смуглого лица весело глядели большие синие глаза, черная борода опускалась на грудь, того же цвета волосы были собраны в пучок на затылке.

Кафтан с меховой оторочкой перетягивал широкий кожаный пояс, а подкованными сапогами можно было дробить камни. Цеп в руке гнома очень мало походил на обычный крестьянский. Большая секция его доставала хозяину до плеча, и верхушка ее была окована железом. С меньшей, из оружейной стали, не превышающей в длину локтя, соединялась цепочкой.

И завершал снаряжение гнома висящий за спиной мешок с лямками.

— Что, игрушкой моей заинтересовался? — заметил Гундихар любопытный взгляд Олена. — Я с ней не побоюсь против таристера в доспехах выйти. Для основы — горная сосна, навершие сам ковал…

— Я слышал, такое оружие у вас в горах называют «годморгон», что значит — «Доброе утро».

— Верно, мессен, верно. Только уж не взыщите, но я поумнее глупых селян буду… Мало вы на таристера похожи.

— А я и не говорил, что рожден в благородной семье, — улыбнулся Олен.

— Поехали, — вмешалась Саттия, успевшая рассовать крестьянские дары по седельным сумкам. Голос ее прозвучал нетерпеливо.

— Э нет, подождите! — сказал гном решительно. — Я отправлюсь с вами!

— Что? — спрошено это оказалось на три голоса. Забравшийся в седло Бенеш захлопал глазами, девушка пробормотала что-то по-эльфийски.

— Вы спасли мне жизнь, и я, как честный гном, должен отдать долг. А сделать это я смогу, лишь будучи рядом с вами. И учтите, Гундихар фа-Горин слов на ветер не бросает.

— Это невозможно, — твердо проговорил Олен. — Наше путешествие далеко и опасно.

— Ну и что? — гном подбоченился. — Я исходил весь западный Алион от Опорных гор до мыса Бекар и от Льдистых гор до Огненных хребтов. И нет ничего, что я люблю больше, чем опасности!

— Но ты даже не знаешь, кто мы такие! — глаза Саттии сузились и потемнели. — Не можешь предполагать, кто наши враги!

— Ваши враги — мои враги! — это прозвучало искренне и пылко. — Своей игрушкой я размозжу голову даже троллю! И, честно говоря, мне все равно, кто вы такие. Я знаю только одно — за мной долг.

— Э… ну, да… — подал голос Бенеш. — Может быть, возьмем е…

— Нет! — отрезала Саттия.

Гундихар улыбнулся ей, огладил бороду.

— Ты просто не представляешь, какая от меня польза, — сказал он уверенно. — Я все умею. Готовить, оружие править. Знаю дороги и тропы отсюда и до самого Терсалима.