Онлайн книга «Эль Пунто»
|
Безуспешно. Вместо безликой массы её встречали жители города. И хотя каждый отводил взгляд, едва Кристина встречалась с ним, но и она сама не находила слов. Высказать всё, что думаешь, в лицо толпе, казалось проще, чем общаться с личностями. Наконец ей удалось пересилить себя. На крыльце дома Рамона сидел он сам, его родители и жена, качавшая детей. – Привет тебе, – сказал Рамон. В отличие от многих, он посмотрел Кристине прямо в глаза. – Здравствуй, Рамон, – сказала Кристина, и тотчас на языке завертелась капля яда, требующая жертву. – Здравствуйте, почтенные родители. Здравствовать и твоей жене, и потомству. Не здравствовать только брату моему, Мариу. Ведь вы хотите принести его в жертву, чтобы Нубейро пришёл и принёс вам радость. А потом можно и забыть о моём брате. Ведь все будут сыты и довольны. Но почему именно Мариу, а не один из твоих детей? – Ты не понимаешь, о чём говоришь, женщина! – Рамон встал, и взгляд его сверкал. – El dumbass mas grande en el mundo, – выпалила Кристина. – Это ты ничего не понимаешь в этой жизни! Она уже готовилась расцарапать ногтями ненавистное холёное лицо, чтобы оставить память о разговоре. Это ничего бы не изменило, но могло на время прогнать ощущение бессилия. И бросилась бы, но тут кто-то мягко взял её за руку. Обернувшись, Кристина увидела отца Хуана. Священник качал головой и шептал успокаивающие слова. Гнев в одно мгновение испарился, пролившись слезами. Поддерживаемая священником, не видя ничего из-за пелены, застилавшей глаза, Кристина позволила себя увести. * * * В церкви царила прохлада, хотя свет, лившийся из верхних окон, заполнял собой всё пространство. Однако природа той прохлады казалась иной, чем дома. Там всё дышало свободой и безопасностью, здесь же – смирением и благочестием. Всё то время, пока Кристина приходила в себя, священник не трогал её. Исполнял нехитрый ритуал по уборке, готовясь к вечерней службе. Население Эль Пунто посещало церковь не так усердно, как хотелось отцу Хуану, но человек сорок-пятьдесят каждый вечер собирались здесь. Вспомнив об этом, Кристина почувствовала внутри зарождающуюся надежду. – Вы знаете, что они задумали? – спросила она. – Плох тот священник, что не знает помыслов и устремлений своей паствы, – ответил отец Хуан. – Вы остановите их? – Боюсь, ты не совсем верно понимаешь происходящее, – священник спустился с амвона и подошёл ближе. – Это не история Каина, Авеля и жертвы, которая угодна богу. Мы говорим о спасителе, который собирается пожертвовать собой, чтобы искупить наши грехи и принести благословение. – Ложь! Мой брат ни за что бы… – Но он пошёл на это. И я сожалею, что ты не понимаешь его. Ложь, о которой ты говоришь, живёт только в твоей голове. Кристина не смогла вынести эту смесь печали и сочувствия, с которой смотрел на неё отец Хуан. Отвратительное чувство и отвратительное двуличие! Пусть остаётся с ним сам! Она выскочила из церкви и застыла в растерянности. Следовало куда-то бежать и что-то делать, но… Куда? К кому? Есть ли хоть один человек в Эль Пунто, который захочет помочь? Она же видела толпу возле дома. Если кто-то и против, то их не больше горстки. Им куда легче притвориться, что ничего не происходит. «И я так могу, – подумала Кристина. – А ещё лучше – уйти, чтобы ничего не видеть. Мариу и без того вечно сидит в своей комнате. Я смогу убедить себя, что он наконец-то спрятался от большого и страшного мира, в котором никак не мог найти место. У меня всё получится. Надо лишь уйти из города на время. Чтобы не видеть, как пламя сожрёт брата. Чтобы не вдыхать запах горящей плоти. Не чувствовать частицы пепла и сажи в воздухе. Всего лишь переждать и отсидеться… Главное, чтобы все молчали и не напоминали. Хотя, я почти уверена, они убедят себя, что ничего не случилось, как уже убедили себя в добровольности жертвы. Потом они и вовсе позабудут, что у меня был брат…» Кристина очнулась на дороге из города. Остановилась, обхватила себя руками и огляделась – ни одного свидетеля её бегства, зато необъяснимая дрожь и леденящий холод в пальцах. Кристина потёрла руки друг об друга, но холод лишь поднялся выше, к предплечьям. – Я иду за помощью, – сказала Кристина со всей доступной убеждённостью. – Я собираюсь добраться до Реалидада и найти там тех, кто облечён властью. Уже к вечеру я доберусь. Слова упали в раскалённую лаву дорожной пыли, и та не смогла поглотить их и отступила, освобождая Кристине путь. Холод, уже успевший пустить корни в предплечьях, прорвался дальше вверх, на секунду перехватил горло, а после умчался на волю, овеяв прохладным бризом. Кристина вышла на большую дорогу, соединявшую Эль Пунто с Реалидадом. Первые шаги давались легко. Затем ноги начали вязнуть в дорожной пыли и солнечном мареве. А через минуту Кристина упёрлась в преграду. Невидимую стену, которую нельзя сдвинуть с места. Уходящая в горизонт дорога всё ещё виднелась впереди – манящая и недостижимая. – О, нет-нет-нет, – прошептала Кристина дрожащими губами. Она попробовала пробить стену кулаком – костяшки закровили после пятого удара. Попыталась процарапать ногтями – три обломались, один из них под корень. Слёзы стекали по щекам, оставляя пыльные дорожки, которые тут же высыхали и стягивали кожу. Отойдя с десяток шагов, Кристина с разбега бросилась на стену, низко наклонив голову, словно молодой бычок на корриде. Сильный удар. Боль. Тьма. * * * Кристина приходила в себя медленно. Стоило открыть глаза, как тут же палящее солнце впивалось в радужку зрачков, выжигая её крошечными точками. И не было сил перекатиться или закрыться рукой. Только и оставалось, что вновь прятаться за ненадёжной защитой век и ловить в сознании ниточку, по которой можно спуститься в небытие, чтобы там переждать, пока солнце не скроется за горизонтом. С каждым разом попытки становились всё слабее, но силы самой Кристины постепенно прибывали, словно погружаясь в кошмарный бред, ты возвращаешься оттуда с жемчужиной спокойствия. Солнце клонилось к горизонту, когда Кристина наконец-то нашла в себе силы подняться. Боль от удара головой и кристальная ясность сознания – как томатный сок с перцем чили. Мутная жидкость с бодрящим эффектом. – Злогребучий город, – пробормотала Кристина. Собственный голос показался хриплым, а звуки – зубодробительными. Помимо усталости и потрясения, тому виной оказалось то, что она впервые за долгое время – пара-тройка чужих жизней как минимум – заговорила по-русски. Память вернулась, но с ней и множество проблем. Одна из них в том, что путь преграждала невидимая преграда, прочнее и прозрачней любого стекла. Сойдя с дороги, Кристина двинулась в обход, касаясь стены. Прошла метров сто-двести, но не обнаружила ни одного изъяна. |