Книга Эль Пунто, страница 50 – Виктор Колюжняк

– Подожди, – сказала она. – Иди туда и подожди чуть-чуть. Мне надо. Я сейчас.

И бросилась в сторону ванной комнаты. А Теодоро, посмотрев ей вслед, побрёл в унынии туда, куда стремился попасть. Но теперь уже в одиночестве.

Королева забежала в ванную и остановилась перед зеркалом. Из её отражения – сильного, волевого, уверенного в себе – выглядывала совсем другая. Испуганная, сжавшаяся в комок, дрожащая от страха.

– И что ты делаешь? – спросила королева зло. – Почему ты мешаешь? Ты же хотела ему отомстить? Хотела проучить тех, кто всю жизнь тебя унижал. И сейчас, когда выпадает шанс… что ты делаешь?

– Я не хочу такой мести. Это слишком. Это неправильно. Это я – как они.

– Нет, – королева улыбнулась добро и открыто. – Ты – как я. А я – как ты. Мы же договорились, сестричка. Так позволь свершить ту месть, что ты берегла.

– О, нет-нет-нет. Не надо так.

– Пусть будет, как ты хочешь, сестричка. Мы не перейдём к главному. Лишь раздразним его. Заставим умолять. А потом – выкинем вон. Он думает, что он неотразим. Уверен в себе и считает женщин игрушками. А мы покажем ему, что же происходит на самом деле. Ты согласна?

Отражение в зеркале перестало кривиться. Вот разгладилось лицо. Вот на нём появилось задумчивое выражение.

– Не будем переходить?

– Нет. Только если ты сама не захочешь, – теперь королева почти ворковала. – Подразним и выкинем. Посмеёмся над ним. Согласна?

Отражение молчало. Посмотрело куда-то вниз, а затем решительно кивнуло.

Королева улыбнулась.

Уже уверенной походкой она двинулась прочь из ванной. С царственной грацией вплыла в комнату, где Теодоро лежал на кровати. Глубоко внутри королевы прокатился вздох восхищения. Заполыхал внутренний пожар вожделения и стыдливости.

«Ты уверена, что мы только подразним?» – вкрадчиво спросила она.

«Да», – отозвалась Кристина внутри.

Стыдливости в том пожаре оказалось больше, и королева слегка поморщилась. Но быстро-быстро, чтобы Теодоро не заметил.

Впрочем, на лицо королевы он в тот момент не смотрел. Взгляд его шарил по ее телу, будто вбирая его в себя. Ноздри шумно раздувались, не в силах скрыть возбуждение.

Едва богиня сделала шаг, как он дёрнулся к ней, но та покачала пальцем.

– Не спеши, – сказала она. – Я всё сделаю сама.

Она поставила ногу на кровать и скатала тонкий белый чулок. Попробовала его в руках на крепость и прошла мимо изнывающего от желания Теодоро. Взяла его за руку, почувствовав мгновенный импульс дрожи, что пробежал по телу мужчины. Привязала руку к изголовью кровати, а затем поступила так и со вторым чулком и второй рукой. После этого позволила поцеловать свою ладонь и тут же легонько шлёпнула ею по губам Теодоро. Мол, подожди ещё. Будет время.

Бюстгалтер – его наполовину разорванные остатки – королева сняла в одно мгновение. Ещё секундой спустя она связала этим ноги Теодоро. Теперь он лежал перед ней нагой и неподвижный. И лишь глаза беспрерывно и жадно скользили по телу богини.

Королева прошла к окну и выглянула. Люди с факелами в руках стояли на улице и смотрели наверх. Она тотчас отпрянула, надеясь, что её не заметили. Повернувшись к Теодоро, подмигнула ему:

– Ещё чуть-чуть. Не волнуйся.

Накинув сверху длинный халат, она укуталась в него и вышла из комнаты. Теодоро смотрел в потолок, не видя ничего. Образ королевы всё ещё стоял у него перед глазами. Такой притягательный, такой соблазнительный, такой недоступный до сих пор.

Он застонал от сводящего с ума зуда желания. Потянул одной рукой – привязано крепко. Второй – тоже надёжно. Зарычал, почти завыл, и тут послышались шаги.

Теодоро улыбнулся. Долгая пытка ожиданием близилась к концу.

Однако королева вернулась не одна. Следом в комнату набилось больше десятка мужчин с факелами.

– Он едва не обесчестил меня, – сказала королева, и голос её дрогнул. – Мне пришлось его обмануть, иначе бы всё закончилось насилием. Я защищалась, как могла.

Она указала на следы ногтей на его лице. В ответ раздался ропот, и Теодоро вдруг понял, что пытка ожиданием – не самое страшное, что его ждёт.

– Отомстите за меня, – сказала королева и вышла из комнаты.

«Ну что, мы достаточно его проучили, сестра? Раздразнили и вышвырнули вон. Всё как договаривались», – думала она, а на губах застыла усмешка.

* * *

– Я не хотела. О, нет-нет-нет, – Кристина плакала, стоя на окраине Эль Пунто.

Где-то вдалеке остался карнавал, на котором она – сестра! – была королевой. Где-то рядом стоял её дом, в котором свершилось правосудие – убийство! – над тем, кого она решила проучить. Здесь, на окраине города, в одиночестве – бегстве! – не было никого, кроме неё. Сестра ушла и оставила после себя только неуловимый флёр величия и испорченности.

– Зачем она это сделала? – причитала Кристина. – Я ведь не хотела. Не хотела. Я не виновата! Не виновата? Не виновата же?..

Но, хоть раскаяние и было настоящим, всё случившееся тоже произошло в реальности.

А слёзы рано или поздно кончаются. Наступил предел и для Кристины. У неё просто закончились силы переживать и плакать. И в этом тупом безмолвии она медленно пошла обратно домой. Внутренняя надежда, что Теодоро жив, вот единственное, что ей двигало. И если его «наказание» не закончилось смертью, Кристина собиралась расплатиться за все свои прегрешения. Отдать всё, что он захочет получить.

«Даже жизнь?» – спросил внутренний голос.

«Даже её», – ответила Кристина.

По пути она пыталась вызвать сестру и в очередной, сотый или тысячный, раз спросить, по какой причине та возненавидела Теодоро и остальных. Как этот невинный розыгрыш вдруг перерос в жажду мести и смерти?

Но сестра молчала. И чем дольше длилось это молчание, тем сильнее начинала проявляться мысль: «Не я ли сама всё это сделала? Не я ли хотела этого в глубине души?»

– О, нет-нет-нет, – эхом пробормотала Кристина, но уже механически, без всякого страдания в голосе.

Тем временем впереди показался родной дом, и все надежды, что происходившее приснилось или же оказалось ошибкой, рухнули. На входной двери разгневанные мужчины гвоздями прибили Теодоро. По частям и в линию.

Кристина зашаталась и опустилась на колени. Её вырвало прекрасным мясом, которое приготовили для карнавала. Следом она выплюнула великолепное вино, которым её угощали. Ну а дальше настал черёд горечи и желчи, что так долго копились внутри.

Но, удивительное дело, чем меньше их становилось внутри, тем сильнее накатывало отчаяние и тем быстрее возвращались чувства.

Слёзы, о которых Кристина уже забыла, вновь заструились по щекам. Надрывный вой, рождавшийся в глотке, булькал и выплёскивался вместе с содержимым желудка. Под конец, когда всё закончилось, пропали и силы.