Онлайн книга «Нездешние»
|
Гул, наполняющий воздух, много громче прежнего. Даже Парсон с тревогой поднимает голову, а дочь Моны просыпается и плачет. У них на глазах все люди Винка – если их можно так назвать – окружают мистера Первого. – Нет! – Грэйси вскакивает. – Они хотят его поймать! Мы… нельзя им позволить! – Боюсь, что можно, – говорит Парсон. – Нельзя! Надо что-то делать! – Ничего тут не поделаешь, – говорит Парсон. – Он знал, что так будет. – Откуда вы знаете? – спрашивает Мона. – Мы с ним это обсуждали. Грэйси оборачивается к нему. – Что? – Когда ты с ним рассталась, ушла за машиной мисс Брайт, – объясняет Парсон, – я вернулся к нему в каньон. Он знал, что произойдет, и искал выход. Мы пришли к такому решению. – Вы… так и задумали? Вы ему это позволили? Позволили умереть? – Не было другого способа, – говорит Парсон. – Другого способа для чего? Настоять на своем? Победить в ваших… поганых семейных сварах? – Похоже, Грэйси плохо умеет браниться. – Нет, – отвечает Парсон, – другого способа сохранить тебе жизнь. Грэйси моргает. Мона видит, как ответ укладывается у нее в голове. – Что? – Первый давно знал: что-то готовится. Не конкретно это, но что-то. Он тоже готовился. Мальчишеское личико Парсона становится на удивление сосредоточенным. – Ты знаешь, что он сделал. Какие шаги предпринял. Грэйси сникает, словно что-то в ней лопнуло. Какие бы шаги ни предпринимал Первый, обсуждать их она явно не рвется. – Да, – продолжает Парсон. – Эти шаги, эти решения ограничили его свободу. А он определенно считал нужным тебя сохранить. Грэйси слишком потрясена, чтобы отвечать. Заговаривает Мона: – Так вы говорите, мы выживем? – Нет, – возражает Парсон. – Первый, выражаясь попросту, никогда не бывал ни в чем уверен. Он не предсказывал, он оценивал вероятность. Но этот путь давал больше всего шансов на ус… Оглушительный крик гремит над Винком: НЕТ! НЕТ! Я БЫЛ СЧАСТЛИВ! ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ДАЕШЬ МНЕ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ? ЗАЧЕМ ТЫ ВЕЧНО МЕШАЕШЬ МНЕ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ? Грэйси разворачивается и видит, как гигант склоняется над чем-то, прикованным к земле. Схватившись за голову, девушка падет на колени и кричит. Никто из них не может разобрать, что проделывает с Первым гигант. Вообще ничего не видно: ни вспышки, ни звука, ни ран или крови. Просто полупрозрачное тело Первого бьется под массой народу, и гигант словно смахивает что-то кончиками пальцев, и… Гора тел обрушивается, словно была навалена поверх воздушного шарика, а он лопнул. Как если бы под ними находился Первый – и его не стало. Как будто гигант одним усилием воли выбросил его из реальности. Мона в первый раз начинает осознавать настоящую мощь своей Матери. Но едва пропадает Первый, с Грэйси происходит перемена. Девушка замечает ее не сразу – она скрючилась на земле, всхлипывает… но вот волосы ее встают дыбом, словно она коснулась генератора Ван де Граафа. Всхлипы замирают, она недоуменно поднимает ресницы. Мона чуть не подскакивает на месте: глаза у Грэйси стали черными как уголь. – Что со мной? – спрашивает девушка. – Что… что случилось? Мона?… Мона в свою очередь спрашивает: – Парсон? – Передача силы, – говорит тот. Грэйси начинает очень часто дышать. Потом вопит, как от страшной боли. Она встает, но в ее движении есть что-то неестественное – руки обвисли, тело подается вперед, и Моне кажется, что не девушка встает, а ее поднимают… «Неужели, – думает она, – мистер Первый снова играет в куклы?» Грэйси вскидывает руки к небу. Она уже не кричит, она медленно поднимается в воздух, всплывает футов на девять и обращается лицом к гиганту. Воздух вокруг нее мерцает, словно тело излучает сильный жар, а ее кожа обесцветилась, стала белой как бумага. – Я никогда не понимал, – рассуждает Парсон, глядя на эти ужасы, – зачем он сделал ее подобной себе – нам. Для милых забав это было ни к чему. А потом я понял – он ее готовил. Хотел оставить для нее выход. Он решил передать ей свою способность пробивать окружившую Винк ограду, сбежать из плена, освободиться. Естественно, во всем Винке такой силой обладал только мистер Первый. А единственным способом ее предать была… – Смерть, – тихо договаривает Мона. – Да. Тело Грэйси понемногу расслабляется. Волосы на голове укладываются на место. И вот она уже медленно, грациозно опускается на мостовую. Впрочем, стоит она так, что Моне кажется – все еще парит над землей; будто, пожелай она, взвилась бы в атмосферу с воем реактивного двигателя и не вернулась бы никогда. – Грэйси, – обращается к девушке Парсон (и Мона с удовольствием отмечает некоторую опаску в его тоне), – ты в порядке? Грэйси молчит. – Ты меня слышишь, Грэйси? Девушка кивает. – Ты понимаешь, что произошло, Грэйси? – спрашивает Парсон. – Отчасти, – тихо отвечает она. Голос у нее пустой и гулкий, словно отдается во множестве пещерных ходов. – Тогда ты понимаешь, что это не навсегда, – продолжает Парсон. Грэйси снова кивает. – Сколько у нас времени? – спрашивает Мона. – Может, час, может, меньше, – говорит Парсон. – Это оно? – Да. Полагаю, это изменение имело целью лишь вывести Грэйси из Винка. – Он оглядывается на быстро приближающегося к городу гиганта. – Вместе с нами, если все пойдет соответственно. – Какого черта «если»? Детское личико Парсона покрывается потом. – Если не ошибаюсь… схватка Первого с матерью пошла не совсем так, как он предсказывал. Он думал продержаться дольше, чтобы мы успели приготовиться. Должно быть, забыл, как сильна Мать. – К чему приготовиться? – не понимает Мона. – Я сказал вам, где находится дикарь, – отвечает он. – Но Мать подходит слишком быстро, и я не знаю, что с этим делать. Такое, мисс Брайт, не было предсказано. Не ждал я, что времени будет так мало. – Значит… вы не знаете, что делать? – Все пошло не по плану, – качает головой Парсон. – Я мог бы попробовать к нему вернуться, но у нас всего несколько минут и… вряд ли получится. Простите. Мона оглядывается на Грэйси. – Есть идеи? Девушка угольными глазами уставилась в пространство, голову склонила к плечу. Ее как будто опоили сказочным зельем. Мона ей завидует – самую малость. |