Книга Придорожная трава, страница 52 – Ольга Денисова

- Но осталось всего три недели… Она не успеет так быстро… так быстро… - Илья не смог подобрать слова, объясняющего поведение Вероники.

- Так быстро сообразить, что ей угрожают? Ну что ж, пусть попробует соображать быстрей, больше я ничего не могу посоветовать. Да, и соседа своего утром разбудить не забудь - на нем сонные чары, нечего ему на меня смотреть. Пожалуй, я сказала все, что хотела. Котятки? - Она снова привстала на цыпочки. - Котятки, я завтра приду опять!

Мара помахала им длинными синими пальцами и, не успел Илья опомниться, приоткрыла печную дверцу и нырнула в темноту. Как ей это удалось, он так и не понял.

На несколько секунд повисло молчание, а потом одна из близняшек спросила:

- Она ушла?

- Ушла, - Илья повернулся к детям. - Спускайтесь и ничего не бойтесь.

- Она точно ушла? - переспросила вторая.

- Точно, - кивнул Илья и похлопал Сережку по плечу. - Ты молодец. Это было круто.

- Да ладно, - пожал плечами Сережка.

Илья усадил девчонок за стол и подвинул обеим кружки с чаем.

- Не надо ее так бояться, ее нужно просто опасаться. Если она к вам снова придет - зовите маму. Если она испугается и уйдет, то, считайте, вы добились цели. А если нет - пусть с ней ваша мама разбирается. Так что вы в любом случае ничего не теряете.

- Ага, если она спрячется, мама будет ругаться.

- А вы с ней вечером поговорили?

- Да, - хором ответили они.

- Ну и как?

- Мама сказала, что все это глупости и чтобы мы перестали выдумывать.

Илья недовольно покачал головой. А чего он ждал от Вероники?

- Завтра утром мы с ней поговорим, - кивнул он девочкам, - я же обещал.

- А сегодня? Можно мы посидим здесь до утра? - спросили они хором.

- Конечно можно, - улыбнулся Илья, - ну не гнать же вас на улицу.

Через десять минут дети, нахватавшись печенья и конфет, начали клевать носами. Не вести же девчонок домой среди ночи? Тем более что дома они вряд ли уснут.

- Ну что, Серый, ложись со мной. Девчонок на твою кровать уложим, не возражаешь?

Сережка помотал опущенной сонной головой.

Илья перенес девочек в спальню и устроил на Сережкиной кровати. Похоже, заснули они мгновенно. Если учесть, что несколько ночей подряд их мучили «привидения», удивляться было нечему. Сережка к тому времени занял место у стенки.

- Пап, а это была Мара, про которую ты рассказывал?

- Да.

- Я ее не так представлял.

- А как?

- Я думал, она страшная. А она… - Сережка мечтательно вздохнул, - она красивая.

Илья сжал губы и покачал головой. Этого только не хватало, Сережка же еще ребенок!

- Пап, а она опасная?

- Для тебя - нет. Но все равно будь с ней осторожен. Понимаешь, никто из них не хочет нам зла, даже наоборот. Но они так устроены.

- Они не любят людей?

- Нет, и так я бы не сказал. Просто они другие. Когда-то люди умели жить с ними в мире и согласии, а потом разучились.

- А можно этому научиться?

- Не знаю, наверное. Мне кажется, что их надо принимать такими, какие они есть, и не забывать свое место. Надо быть частью мира, а не пытаться над ним подняться.

- Но человек же царь природы?

- Нет, не царь… - Илья вздохнул, - он - ее венец. Чувствуешь разницу?

- Наверно, - неуверенно ответил Сережка, - а почему здесь нельзя жить?

- Потому что это место поклонения Каменному лику. Это место общее для всех, а люди хотят оставить его только для себя. Это как жить… на кладбище, например. Нехорошо ведь, правда?

- Страшно.

- Поэтому и страшно, что нехорошо. Спи, поздно же.

- А ты?

- И я.

Илье не спалось. Он дождался, пока уснет Сережка, и встал. Встреча с Марой взбудоражила его. Он не мог не думать о завтрашнем разговоре с Вероникой и понимал, что ему опять придется унижаться, чтобы только попробовать что-то ей объяснить. А с другой стороны, он должен передать Веронике слова Мары. Только потому, что его попросили это передать.

Но каким бы тяжелым ни представлялся ему завтрашний день, мысли его так или иначе возвращались к Маре. Ну чем же она так желанна? Смотреть же не на что! Маленькая, хлипкая, нескладная. Но внутренний голос подсказал: тонкая, гибкая и воздушная.

Илья сел в столовой у окна и налил в кружку чая, достал с полки свою синюю тетрадку с пожелтевшими от времени листками в клеточку и открыл ее на чистой странице.

Эту тетрадку лет двадцать назад подарили ему на день рождения. Он сразу оценил ее преимущества - в ней было страниц четыреста, не меньше, она задумывалась как ежедневник. Вечная штука - прошитая и переплетенная в твердую обложку, как книга. При его привычке терять вещи могло показаться удивительным, почему эта тетрадка до сих пор с ним, тем более что бросал он ее где попало. Вообще-то он никому не говорил о том, что пишет в синей тетрадке, но почему-то все его друзья и близкие об этом знали, хотя он и мысли не допускал, что кто-то без его ведома может в нее заглянуть.

Илья посмотрел в окно, повертел пальцами ручку и попробовал написать первую строчку. Он всегда писал медленно и при этом терял всякое представление о времени. Вот и сейчас, исчиркав три драгоценные страницы, которых и так осталось всего ничего, он выглянул в окно и увидел, что давно рассвело. Еще одну страницу пришлось извести на то, чтобы внятно переписать получившиеся три строфы:

Ты явилась в полнолунье,

Невесомая, смешная,

Ты - мечта моя шальная,

Сладострастная шалунья.

И кладбищенская мрачность,

И ночная бесконечность -

Тонких рук твоих прозрачность,

Легких ног твоих беспечность.

Я хмельным отравлен ядом,

Мне не пересилить жажды,

Вечным сном с тобою рядом

Я готов заснуть однажды.

Только полюбовавшись результатом, Илья понял, что давно хочет спать. Лекарство, как всегда, подействовало. Лучший способ избавиться от томленья духа - это вылить его куда-нибудь, ну хоть на бумагу.

Долго спать ему не пришлось - дети поднялись часов в девять и устроили битву подушками. Когда подушка влетела ему в нос, Илья стерпел, но когда Сережка наступил ему ногой на живот, не выдержал:

- Ну что вам не спится с утра пораньше, а? - пробурчал он и сел на кровати. - Ногами-то зачем по мне ходить?

Ребятишки в азарте не заметили его ворчания, продолжая резвиться с криками и повизгиванием. Мишка спал. Точно, Мара говорила о том, что утром надо не забыть его разбудить. Илья прошлепал к его кровати и потряс за плечо: