Книга Случай в Семипалатинске, страница 64 – Николай Свечин

Резидент вздохнул и продолжил:

— Трудно на бескормице, господа. Создан хороший инструмент, он ржавеет, люди разлагаются от безделья, ты теряешь авторитет. А главное, денег нету! Я погоревал-погоревал и придумал. Как раз приехали в Семипалатинск немцы…

— Какие немцы? — оживился Николай Лыков-Нефедьев.

— Из окружения принца Арнульфа Баварского.

— Мы же глаз с них не сводили!

Шпион снова, в который уже раз, хохотнул:

— Так это я не сводил! А не вы. Вспомните, как дело было. За Семипалатинск отвечал Присыпин. Он поручил непосредственное наблюдение мне, своему помощнику. Вот я и наблюдал. А сообщал то, что хотел: лица свиты ведут себя безукоризненно, с подозрительными людьми не якшаются… А сам выбрал момент и поговорил по душам с зоологом фон Гайли. Он такой же зоолог, как я иеромонах. Обер-лейтенант отдела III-Б германского Генерального штаба, тертый разведчик.

— И вы сделали этому обер-зоологу предложение?

— Именно так.

— Неужели немец сразу вам поверил? Не заподозрил нашу провокацию?

— Разумеется, сначала так и было. Фон Гайли высмеял меня и велел передать привет жандармам. Но я был к этому готов и показал немчуре секретный документ — боевое расписание войск Омского военного округа на случай войны с Японией. В свое время бумагу потребовали японцы, я им ее добыл, а копию себе оставил. И пригодилась!

— Продали по второму разу? — съязвил Лыков.

— А разве это плохо? Говорит о моей ловкости, и ни о чем более.

— Еще о беспринципности.

Холостов-Забабахин фыркнул и продолжил:

— Когда фон Гайли мне поверил, я изложил свой план, как расстроить отношения между Россией и Великобританией. Это ведь была моя идея убить Алкока! И свалить на подпоручика Лыкова-Нефедьева. Все знали, что у того конфликт с англичанином и есть непогашенный вексель… Согласитесь, господа, план отличный. Обличает незаурядный ум! Скандал гарантирован, союзные отношения под угрозой. Германцы, когда осознали, что я им предлагаю, торговались недолго.

— Кто казнил лейтенанта Алкока и рядового Балашова?

— Туземцы, которых вы, Алексей Николаевич, с таким зверским усердием перебили в Верном.

— А кто покушался на нас в барханах?

— Те же люди. Они хотели зарезать и подпоручика Лыкова-Нефедьева, но я запретил. Такой удобный персонаж! Удобный, чтобы свалить на него смерть несчастного лейтенанта. Он должен был сесть в военную тюрьму.

Чунеев растерянно осмотрелся, ища у своих поддержки. Арестованный с редким цинизмом хвалился, как упек его за решетку. Отец пришел сыну на выручку и огорошил противника вопросом:

— Где, кстати, те семьдесят пять тысяч золотыми десятками, которые вы получили от германцев?

Тот даже рот раскрыл:

— А вы откуда знаете?

— Отвечайте.

— Нет, правда, откуда? Даже сумму и номинал. Скажите, на чем я погорел? Я вам честно все излагаю, как на исповеди. Взамен имею право знать!

— Бог подаст, — со злорадством ответил коллежский советник. И повторил вопрос: — Где германские деньги? Четыре пуда золота не спрячешь, все равно найдем.

— Ищите, — отвернулся с обиженным видом албазинец. — Все ваше будет. Если найдете…

— Значит, отдел III-Б сразу за вас ухватился? — вернул разговор в прежнее русло Тришатный.

— Кто же отказывается от такого? Вы хоть понимаете, что я им предложил? Купить готовую, отлаженную сеть. Созданную на чужие средства. Семьдесят пять тысяч они отдали не за бумажку и даже не за международный скандал, а за агентурную организацию высокого уровня. Там были люди, не взятые с ветру. Я сам подбирал, расставлял и обучал их.

— С вами все понятно, а что ваши люди — они тоже легко сменили хозяев?

— Да они и не узнали ничего. Часть из них как я, им все равно, от кого получать жалование. А другая часть — это исламисты-фанатики, противники идейные. Они хотят свергнуть власть неверных. И готовы ради этого дружить с любым шайтаном. Немцы же, как известно, союзники турок, а их султан — халиф всех правоверных. Так что с этой стороны все в ажуре.

— А кто такой Лю-Цюнь-Хань? И почему его письмо было адресовано в «Локус», на почтовый ящик британской секретной службы?

— Это еще одна удачная моя идея, — похвалился албазинец. — Никакого Лю не существует, я его придумал. А письмо от имени китайца послал с поездом нарочно, чтобы вы его перехватили и прочитали. И окончательно уверились, что убийство Алкока — дело рук самих англичан.

— Но ведь письмо адресовалось в Лондон. И дойди оно, там заподозрили бы интригу, разве не так?

— Ну, получили бы они странное послание. Непонятно о чем, непонятно от кого… Запросили бы в первую очередь меня: что это такое? Наврал бы, и дело с концом.

— То есть сейчас шпионская сеть в Русском Туркестане принадлежит немецкой разведке?

Резидент с достоинством ответил:

— Сеть принадлежит мне. И я один знаю всех агентов поименно. А операция с Алкоком сразу показала Берлину мои возможности. Нет, с германцами можно иметь дело, они мыслят по-крупному. Вот британцы меня разочаровали…

— Про сеть тоже напишите, — потребовал капитан.

Холостов-Забабахин махнул рукой:

— Напишу, напишу. Мне никого не жалко. Но! — Резидент назидательно поднял палец: — Я вижу, вы так и не поняли, с кем столкнулись.

Тут Лыков не сдержался:

— С подонком, вот с кем! С негодяем, который предает всех и вся.

Резидент уже откровенно потешался над коллежским советником:

— Узнаю затхлую мораль. Знаете, господин Лыков, когда я впервые вас увидел, то сначала испугался. Вот, думаю, явился опытный человек, сейчас он все обнаружит. Но вы оказались самонадеянным и примитивным. Я ваши действия предугадывал на три шага вперед. Вами очень легко манипулировать. Чиновник особых поручений Департамента полиции! Тридцать лет в сыске. А что ни дай, все съест. Жоркина я вам подвел — съели. Ыбыша — съели. Письмецу из поезда поверили. Убежден, что погубила меня чья-нибудь оплошность, а не ваша прозорливость. То-то вы молчите насчет золота. Почтовики меня подвели? Или германцы?

— Вам-то какая разница? — парировал раздосадованный сыщик. — Теперь золото вам не понадобится.

— Надеетесь меня повесить?

— Не надеюсь, я уверен в этом. И Степной край, и Туркестанский находятся на положении усиленной охраны. Вас ждет военный суд!

— Сатрап, сразу видно. За что же меня вешать?

— Да хоть за убийство капитана Присыпина.

— Его зарезал бандит Дутый. А организовал убийство Куныбай Каржибаев.

Лыков не унимался:

— Зато вы только что признались, что причастны к убийству британского офицера Джона Алкока.