Книга Вторжение Химеры, страница 31 – Дмитрий Казаков

– Господин Кузнецов? – спросил один из них, тот, что повыше, с белыми, словно обесцвеченными бровями.

В сочетании с обычными русыми волосами это смотрелось дико.

– Да, – ответил Роберт. – Что угодно?

– Побеседовать с вами, всего лишь побеседовать. – Белобровый улыбнулся, а его напарник отогнул лацкан пиджака, на солнечном свету блеснул небольшой значок – собачья голова с оскаленной пастью.

Этот символ Роберт видел впервые, но об особом армейском корпусе «Иван Грозный», занимающемся контрразведкой, слышал.

– Здесь? – спросил он, облизывая пересохшие губы.

– Зачем? – удивился белобровый. – Проедем к нам. Забирайтесь в машину и отключите телефон, пожалуйста.

Садясь в кар, Роберт поглядел в сторону развлекательного центра и столкнулся взглядом с Ангелиной.

Девушка стояла, сжав кулачки, и на лице ее было написано отчаяние.

Роберт хотел ободряюще улыбнуться, но дверца с клацаньем опустилась, и тонированный стеклопластик отрезал его от окружающего мира. Белобровый сел на переднее сиденье, второй контрразведчик – рядом с задержанным, и кар бесшумно двинулся с места.

Куда его везут, Роберт видеть не мог, но ехали они недолго.

– Прошу, выходите, – сказал белобровый, когда мотор затих. – Прогуляемся до моего кабинета.

Выйдя наружу, Роберт обнаружил, что машина стоит в просторном, наполовину пустом гараже.

– За мной, – сказал один из контрразведчиков, и они зашагали к ближайшей стене, где виднелась дверь.

В обнаружившемся за ней тесном лифте поднялись на несколько этажей, а потом длинным коридором прошли в комнату, меньше всего похожую на кабинет.

Голые стены, никаких окон, яркий осветительный блок на потолке, стол, два стула около него – это очень напоминало комнату для допросов, как их показывают в исторических фильмах.

Роберт и не думал, что такие существуют на Земле.

– Садитесь, – проговорил белобровый, указывая на один из стульев. – Я – майор Застроев, а это – капитан Одиноков.

– Очень приятно, – пробормотал Роберт, усаживаясь.

Капитан остался стоять у двери, а майор расположился напротив, вытащил из внутреннего кармана массивный серебряный портсигар все с той же собачьей головой на крышке.

– Курите? – спросил он. – Нет? Ну а я закурю… Расслаблюсь немного перед работой.

Роберту в этот момент больше всего хотелось узнать, в чем именно эта «работа» будет заключаться, но он удерживал себя, понимая, что, начав спрашивать, выдаст свой страх.

Застроев вытащил сигару, приложил ее к черному кружку прикуривателя на боку портсигара, по комнате поплыл запах табака.

– Вы должны быть благодарны, – сказал майор, с видимым удовольствием затягиваясь, и выпустил струю дыма к потолку.

– За что? – Роберт нервно сглотнул.

– Обычно делами, подобными вашему, занимаются офицеры рангом много ниже, а уж они-то не станут разбираться, кто перед ними. – Застроев улыбнулся, как сытый кот, решивший поиграть с мышью.

– А что у меня за дело? – собрав всю твердость в кулак, спросил Роберт.

– О, ха-ха. – Майор многозначительно помахал сигарой. – Вас, рядовой, обвиняют в распространении панических слухов и ложной информации. И не прибудь вы к нам из действующей армии, мы бы с вами разговаривали по-другому…

Сердце застучало чаще, в ушах зашумело, а мысли в голове принялись тесниться и толкаться, как волны во время шторма: «В распространении слухов? Под этим понимается то, что я рассказал детям правду о войне? И кто меня заложил? Неужели Ангелина?»

От такого предположения Роберту стало нехорошо.

– Вы не хотите знать, кто именно сообщил нам о ваших предосудительных поступках? – Застроев больше не улыбался, его маленькие светлые глаза смотрели пристально, а сигара еле тлела.

– Нет. И никаких предосудительных поступков я не совершал.

Майор вздохнул, картинно возвел глаза к потолку. Оставшийся у двери капитан переступил с ноги на ногу.

– Как сложно с вами, фронтовиками, – Застроев потушил сигару прямо о столешницу, и на той не осталось даже следа, – особенно с теми, кто воюет с самого начала конфликта. Все вы такие гордые и правильные…

Он кивнул, Роберт услышал за спиной шаги, попытался обернуться, но мощный удар обрушился на затылок, перед глазами помутилось. Когда очухался, обнаружил, что голова трещит, руки заведены за спину и скованы, а сам лежит лицом на поверхности стола.

– Посмотри на меня, рядовой, – проговорил майор равнодушно. – Видит Единый и все Святые его, мне это не доставляет никакого удовольствия.

– Как же… – Роберт поднял голову, поморщился от боли в разбитой губе, – пока другие льют кровь на передовой, вы тут вволю тешитесь, людей мучая.

– Вот в этом ты не прав! – Лицо Застроева перекосило, в голосе появился гнев. – Мы верой и правдой служим диктатору! Перед лицом врага человечество должно стать единым, мощным организмом, лишенным слабых мест! Должно поверить в то, что эта война справедлива! Иначе нас просто уничтожат!

Роберт молчал, голова гудела, в затылке пульсировала боль.

– Задача нашего корпуса в том, чтобы лечить болезни этого организма, – майор несколько успокоился, – искоренять предательство и саботаж, все, что идет на пользу явившемуся из Сложных Миров врагу…

– Лечить? Ложью и болью? Обманывая людей и уничтожая тех, кто на миллиметр отклонился от правил?

– А что делать? – Застроев развел руками. – Но этот спор бесполезен, сюда тебя позвали не для прений. Запомни раз и навсегда: форсеры – это исчадие зла, подлые, бесчестные и жестокие. Они достойны только уничтожения. Наши солдаты – образец героизма и добродетели, отваги и мужества. Ты можешь иметь по этому поводу иное мнение, но лучше держи его при себе.

– А если не стану?

– Тогда пеняй на себя. – Майор почесал одну из бровей. – Никакие заслуги перед Землей не спасут тебя. Понял?

Роберт промолчал, отвернулся.

– Не слышу ответа. Или нужно применить иные… – Застроев покосился в сторону напарника, – средства убеждения?

– Я понял.

– Вот и славно. – Майор вновь заулыбался. – Сейчас капитан снимет с вас наручники и отвезет туда, где мы вас взяли. И я искренне надеюсь, что мы никогда больше не увидимся.

– Я тоже.

Роберт ощутил, как теплые пальцы прикоснулись к запястьям, услышал щелчок разомкнувшегося замка. К занемевшим рукам прилила кровь, в кистях закололо и защекотало.

– Пойдем. – Голос у капитана Одинокова оказался неожиданно мягким. – Я покажу, где умыться.

– Да. – Роберт помедлил мгновение, а затем встал и зашагал к двери.