Онлайн книга «Чаша гнева»
|
– Хорошо, благодарю, во имя Господа, – де Лапалисс поднялся. – Тогда я отлучусь прямо сейчас! – И да поможет вам Святой Николай! – сказал напоследок брат Жирар, перекрестив уходящего рыцаря. – Вы что, мессены, считаете, что я похож на безумца? – кудлатый капитан ревел, точно зимний шторм, в глазах его полыхала ярость, а пудовые кулаки с такой силой молотили по столу, что Роберу казалось, что доски вот-вот не выдержат. – Нет, во имя Господа… – начал было брат Анри, но был безжалостно прерван. – А мне кажется, что считаете! – заявил капитан решительно. – Клянусь Задницей Господней, – де Лапалисс поморщился, – только безумец может согласиться на то, чтобы выйти в море в это время года! Уж лучше я стану попом, чем сотворю такое [199] ! Бравого морехода, которого, по словам портовых знатоков, "не испугает и сам Сатана ", брат Анри и сопровождавшие его Робер с братом Андре отыскали в дешевой забегаловке. У входа в нее стоял здоровенный старый якорь, а внутри воняло, точно в винной бочке, содержимое которой прокисло лет пятьдесят назад. Капитан по прозванию Неистовый Эд обнаружился за дальним столиком, где он предавался обычному занятию моряков, оказавшихся на берегу – то есть напивался. Должно быть, для того, чтобы качка напоминала о море. На рыцарей он поглядел с мрачным недоумением, решив, видимо, что они ему примерещились. – Во имя Господа, разрешите присесть, – негромко сказал брат Анри. – У нас есть к вам дело… – Раз дело, так садитесь, – Неистовый Эд одним движением влил в себя стакан подозрительно мутного пойла, – и выкладывайте! Но при первых же словах брата Анри, что им нужно как можно быстрее добраться до Англии, моряк взбесился и принялся орать так, что содержатель малопочтенного заведения укрылся за стойкой, а прочие посетители благоразумно удалились. – То есть ты попросту боишься? – уточнил брат Андре, который, похоже, начинал злиться. – Я тебя своими руками придушу! – вытаращив пьяные глаза, рявкнул неистовый Эд. – Если еще услышу такое… – Тихо! – де Лапалисс властно поднял руку, и капитан, к большому удивлению Робера, заткнулся. – Признавайся, Эд, сколько ты задолжал ломбардцам [200] ? Прежде чем идти к тебе, я выяснил, что ты весь в долгах, точно паук в паутине… Всю воинственность Неистового Эда словно ветром сдуло. Он даже вроде чуть протрезвел. – Сколько должен, сколько должен, – пробурчал капитан. – Двадцать турских ливров… – Немало, – покачал головой брат Анри. – Но если ты довезешь нас до Англии, то я выплачу тебе эту сумму сразу же, как мы высадимся на берег. – Вранье, – без особой убежденности буркнул моряк. – Надеюсь, ты сказал это без желания оскорбить, – мягко проговорил брат Анри, – для рыцаря Ордена ложь – один из страшнейших грехов… – Тогда чего я здесь сижу? – Эд вскочил. – Сколько вас, два десятка плюс лошади? Грузиться начнем завтра после обедни, а отплывем, с Божьей помощью, – тут Эд перекрестился, – послезавтра с восходом… Никакой шторм не остановит меня, если на кону стоят долги! – Очень хорошо, – де Лапалисс тоже поднялся из-за стола. – Надеюсь, что вы нас не подведете, капитан… Когда выбрались на улицу, Робер обнаружил, что на лицах его спутников написано одинаковое выражение – величайшего отвращения. – Что они там пьют? – вопросил брат Андре, болезненно кривясь. – У меня от этого запаха голова заболела! – Придется лечиться, – усмехнулся брат Анри. Он явно был доволен. – И для этого выпить настоящего бордосского вина… – Пойдем ближе к центру города, где есть хорошие трактиры, – оживился бургундец. Вскоре они уже сидели за чистым столом в хорошо освещенном зале, а вокруг суетился хозяин, всем видом выражающий счастье оттого, что к нему заглянули столь почтенные господа. – Что вам будет угодно, мессены, что вам будет угодно, – бормотал он, улыбаясь от уха до уха. – Ваше желание для нас закон… Брат Анри, единственный, коему по должности полагались деньги, не скупился, и вскоре стол заполнился разнообразными яствами. Но венцом всему стали три запотевших кувшина, наполненных, по словам хозяина, из бочек в подвале… – Не врет, во имя господа, – сказал брат Андре, пригубив из кружки, – отличное вино. – Несомненно, – подтвердил брат Анри. Робер молчал. Для него, выросшего в Нормандии, все, сделанное из винограда, было примерно одинаковым. Что-то чуть слаще, что-то чуть кислее, но все равно самым лучшим напитком на свете оставался кальвадос [201] … После нескольких кружек глаза достойных рыцарей заблестели, лица покраснели, а речь сделалась чуть более громкой. Со смехом они вспоминали занятную историю, случившуюся в Святой Земле чуть ли не десять лет назад… – Брат Анри, – подал голос Робер в ту паузу, когда собеседники наполняли кружки в очередной раз, – почему простые люди здесь, во Франции, так плохо думают об Ордене? Даже есть пословица "пьет, как тамплиер". Ведь нельзя сказать, что наш монастырь – сборище пьяниц? – Ты забыл еще упомянуть поговорку "ругается, как тамплиер", – тяжелым голосом сказал де Лапалисс. – Есть и такая! Рука его, держащая кувшин, не дрогнула, и вино продолжало с тонким плеском литься в кружку. Лишь поставив опустевшую посудину на стол, брат Анри продолжил отвечать. – Все просто, – проговорил он, – большинство из тех, кто живут здесь, никогда не видели и не увидят ратные тяготы, в которых мы пребываем в Леванте или Испании. Ведь в Кастилии, Арагоне или Иерусалиме, где нас хорошо знают, отношение к Ордену совсем другое. Не так ли? Робер кивнул. – Кроме того, ты знаешь, для чего нужна тайна капитула, но те, кто в Ордене не состоит, могут о ее назначении лишь догадываться. А люди, которые ничего не знают, склонны выдумывать, – тон командора был серьезен, – что мы на своих собраниях предаемся оргиям, и чуть ли не поклоняемся демонам… – Избави нас от такого Пречистая Дева! – брат Андре перекрестился. Робер последовал его примеру. – Кроме того, люди падки на дурное, точно так же, как сороки на блестящее, – продолжил брат Анри. – В Европе дисциплина не так строга, как в тех странах, где Орден воюет, и некоторые недостойные братья могут действительно вести себя неподобающим образом. Но какой-нибудь простолюдин, увидев рыцаря в белом одеянии с алым крестом, упившегося вина или ругающегося почище, чем наш капитан, тут же начинает болтать, что все до одного в Ордене только и делают, что пьют и богохульствуют. |