Онлайн книга «Чужая дочь»
|
– Как Белка и Стрелка? – хихикнула Динара. – Да. Третьим буду. Не дура, ладно. Встречались в жизни Кости девчонки, которые и не такую туфту принимали за чистую монету! А эта все хохочет! Хотя вроде не слишком весело. – Смешной ты, Костя, – с неожиданной печалью вздохнула Динара. – С тобой так здорово, интересно! Сережа молчит все время… «Да о чем с тобой говорить? – холодно подумал Костя. – Вот поржать, похохмить – это тебе надо. А Сережка… Он просто другой! Он такой же, как Лилька. Но тебя между ними занесло целинным ветром… Впрочем, как занесло, так и вынесет!» – Ну, – глубокомысленно проговорил Костя, – может, когда-нибудь разговорится! И словно невзначай положил руку Динаре на колени. Ч-черт… она с такой стремительностью кинулась Косте на шею, что он едва успел затормозить! * * * Шульгин ждал Тасю в постели. – Тася, Тасенька, ты где там? Показалось, она стоит за дверью и не решается войти. Но почему? Теперь они муж и жена… Наконец появилась: в новом розовом халате, со смешной розовой ленточкой, которой завязала свои буйные кудри в хвостик. Смущенная, как девочка. И халатик у горла придерживает. – Иди ко мне! – протянул руки Шульгин. – Ну иди… Тася замялась на пороге: – Ну не могу я так сразу, Дементий Харитонович. Шульгин откинулся на подушки, тяжело вздохнул. – Я в гостиной лягу, я там постелила, можно? – пролепетала Тася. Уже постелила? Отдельно? А чего же спрашивает?! – Можно! Шульгин отвернулся к стене. Тася – он слышал – не тронулась с места. – Я сказал – можно! – рявкнул Шульгин. – Прости, – прошелестела Тася и вышла. Шульгин смотрел в стену. Он ждал семь лет. Сколько еще должно пройти, чтобы этот чертов Миха перестал стоять между ними? И перестанет ли? Зачем он только притащился в загс с этими своими цветами? С этими своими поздравлениями, похожими на оскорбления? Зачем? В соседней комнате Тася долго стояла перед вазой с каллами. Как они похожи на лилии! И пахнут почти так же – сладко-сладко… Сняла с запястья часы – те часы, его часы! Положила рядом с вазой. Забралась в постель. Было невыносимо жалко Шульгина. Но Тася ничего не могла поделать! У нее просто не было сил. Все ушли на то, чтобы спасти семью Михаила, а значит и Лилю, от себя. Но кто спасет ее от воспоминаний и неутихающей сердечной боли?.. * * * – Котя! Котик! «Ишь ты, – подумал Костя, глядя на бегущую к нему Динару, – девчонка в кино-то ходит, оказывается!» В каком это заграничном фильме он видел, как девушка выходит к своему любовнику в его рубашке? Фильм не мог вспомнить, но сколько девушек с тех пор перемерили его рубахи… Вот и еще одна. Обычно это его смешило. Сейчас раздражало. Солнце садилось, комары активизировались. Охота было одеться. – Тебе хорошо было? – промурлыкала Динара. – Да. Конечно! Это она тоже из какого-то фильма выудила. У Кости аж челюсти от этой пошлости сводило. Динара осторожно вытащила из его пальцев папиросу – последнее средство спасения от комаров! – и затянулась, встав напротив и кокетничая длинными стройными ногами. И это деревенская девчонка с целины?! Костя с трудом сдерживал смех. – Так ты еще куришь, бесценная? – Балуюсь, пока никто не видит. – Скажи, а… – А! – захохотала Динара. – А как ты теперь замуж за своего жениха пойдешь? – Он пощекотал стройную щиколотку. – Я теперь за него не пойду, – промурлыкала Динара, опускаясь на колени рядом и закидывая руки ему на шею. – У меня теперь есть ты… «Все-таки дура!» – решил Костя и забрал у нее папиросу. – Вот я тебя всего два дня знаю, – сказал с дружеской улыбкой, – а ты уже подкладываешься под первого встречного… – Почему же сразу подкладываешься? – жеманно спросила Динара. – А как ты это называешь? – Костя затянулся и выпустил дым ей в лицо. – Любовь? – А хоть бы и так! – хохотнула она и снова вытащила папиросу из его рта, снова почмокала губами, обсасывая картонный мундштук. – А потом, ты ведь не первый встречный! – Ну конечно, не первый, – согласился Костя, довольно бесцеремонно отнимая папиросу в очередной раз. – У меня же отец этот… – Он многозначительно потыкал указательным пальцем куда-то в небеса. – Первый секретарь горкома… ну, или ты еще скажешь, что ты этого не знала? Динара с оскорбленным видом вскочила, прислонилась к дереву: – Ну ты и скотина… – Ну так я и не отрицаю! – развел руками Костя. – А не пора ли спать, красота? И рубашку снимай, пожалуйста. У Динары вспыхнули глаза. Она явно надеялась на новые любовные сцены, однако Костя, одевшись, вежливо предоставил девушке заднее, более просторное сиденье, а сам устроился впереди. Она возмутилась, демонстративно принялась одеваться, требовала возвращаться прямо сейчас, но Костя сказал, что боится заблудиться в темноте. – Тогда я уйду пешком! – крикнула Динара. – На здоровье, – демонстративно зевнул Костя. – Только это тебе не степь да степь кругом. Здесь в темноте можно заблудиться так, что неделю будешь блуждать и не выберешься. Конечно, он преувеличивал. И дорогу нашел бы. Но делать этого не собирался! Динара угомонилась, только изредка всхлипывала на заднем сиденье, пока не уснула. А Костя не спал. Лежал, наблюдая, как ночь переваливает за полночь, и думал, что если это не поможет Лильке прибрать Сергея к рукам, то неизвестно, что ей поможет. Конечно, скандала – а не исключено и драки – с целинником не избежать, но такая ли это дорогая цена за Лилькино спокойствие? Все-таки младшая сестра… А он – старший брат. Ну и надо соответствовать! Костя немного вздремнул только перед самым рассветом, но при первых лучах солнца поднялся и разбудил Динару: – Пойди умойся. Домой поехали! Она ни словом не обмолвилась. Наверное, придумывала, что врать жениху будет! Ужасно хотелось есть, и курево давно кончилось, так что Костя гнал вовсю… Но каково же было его изумление, когда на подъезде к Дому с лилиями навстречу вывернула из-за поворота машина отца! Костя еще только тормозил, а Динара практически на ходу выскочила из «Москвича» и кинулась к Сергею, который проворно выбрался с заднего сиденья. |