Книга Потрясающие приключения Кавалера и Клея, страница 134 – Майкл Шейбон

Джо кивнул:

– Он очень занят?

– Он всегда занят.

– Сколько он сейчас изданий выпускает?

– А чего бы тебе не спросить у него? – ответил Томми – по нечаянности вышло резко.

Ответ подзадержался. Джо надолго затянулся сигаретой.

– Может, спрошу, – сказал он. – Как-нибудь.

– По-моему, надо. Все по тебе ужасно скучают.

– Твой отец говорит, что по мне скучает?

– Ну нет, но он скучает, – сказал Томми.

В последнее время Томми беспокоился из-за Джо. За те месяцы, что миновали с вылазки Джо в дикие края Лонг-Айленда, он, по его собственному признанию, выходил наружу все реже, словно приезды Томми заменяли ему регулярные встречи с внешним миром.

– Может, вернешься со мной домой на поезде? У нас красиво. И у меня в комнате лишняя кровать.

– «Выдвижная».

– Ага.

– А ты мне дашь свое полотенце «Бруклин доджерс»?

– Ну еще бы! В смысле – если хочешь.

Джо кивнул.

– Может, поеду как-нибудь, – повторил он.

– Почему ты все время так говоришь?

– Почему ты все время спрашиваешь?

– А ты… тебя не парит, что ты с ними в одном здании? С «Империей комиксов»? Раз они так плохо с тобой поступили?

– Меня совсем не парит. Мне нравится рядом с ними. С Эскапистом. И кто его знает? Может, однажды они будут париться из-за меня.

С этими словами он сел, рывком перекатился на колени.

– В смысле?

Джо сигаретой отмахнулся от вопроса, затуманил его дымным облаком:

– Да так.

– Расскажи.

– Да забудь.

– Ненавижу, когда люди так делают, – сказал Томми.

– Да уж, – согласился Джо. – Я тоже. – Он уронил сигарету на голый цементный пол и растер носком резиновой сандалии. – Если честно, я до сих пор не понял, что буду делать. Хочется их оскандалить. Чтобы Шелли Анапол плохо выглядел. Может, оденусь Эскапистом и… спрыгну с этого здания! Надо только подумать, как сделать вид, будто я прыгнул и погиб. – Он скупо улыбнулся. – Но разумеется, не убить себя взаправду.

– А ты так можешь? А если не выйдет и из тебя получится блин на Тридцать четвертой?

– Это их точно оскандалит, – ответил Джо. Похлопал себя по груди. – А куда я дел… а.

В этот-то миг все и изменилось. Джо шагнул к чертежному столу за пачкой «Олд голд» и споткнулся о сумку Томми. Дернулся, цепляясь за воздух, но, не успев ни за что ухватиться, с громким, пугающе деревянным стуком грохнулся лбом об угол чертежного стола. Джо выплюнул обломок одного слога и рухнул на пол. Томми сел прямо и подождал, пока Джо выругается, или перекатится, или расплачется. Джо не шевелился. Лежал ничком, сплющив нос об пол, разбросав руки, бездвижный и безмолвный. Томми выкарабкался из кресла. Подбежал, схватил Джо за руку. Рука была теплая. Томми взял Джо за плечи и потянул, дважды раскачал и перевернул, как бревно. На лбу у Джо был маленький порез – рядом с бледным полумесяцем шрама старой раны. Кажется, сильно долбанулся, хотя крови совсем мало. Грудь поднималась и опускалась, неглубоко, но ровно, дыхание дребезжало в носу. Джо отрубился.

– Кузен Джо, – сказал Томми и его потряс. – Эй. Проснись. Пожалуйста.

Он сходил в другую комнату и открыл кран. Намочил драную тряпку холодной водой, отнес обратно к Джо. Осторожно промокнул ему лоб – там, где лоб был целый. Ничего не изменилось. Томми накрыл лицо Джо полотенцем и энергично повозил. Джо все лежал и дышал. Томми уже тревожило целое созвездие малопостижимых понятий – кома, трансы, эпилептические припадки. Он понятия не имел, как поступить, как оживить Джо, как ему помочь, а порез между тем закровоточил обильнее. Что делать? Подмывало бежать за помощью, но Томми поклялся, что никогда и никому не выдаст Джо. Однако Джо здесь арендатор, по закону или просто так. Наверняка его имя записано в договоре или еще какой бумаге. Управляющие знают, что Джо здесь. Они смогут ему помочь? А захотят?

Тут Томми вспомнил, как еще во втором классе ходил в Эмпайр-стейт-билдинг на экскурсию. Тут внизу большой лазарет – миниатюрная больница, сказал экскурсовод. Там еще была красивая молодая медсестра в белой шапочке и туфлях. Она-то наверняка сообразит, как поступить. Томми встал и шагнул к двери. Потом обернулся и посмотрел на Джо. Но что они сделают, когда оживят его и забинтуют порез? Посадят в тюрьму за то, что ночь за ночью проводит в конторе? Решат, что он какой-то псих? Или он и есть какой-то псих? И его запрут в «психушку»?

Томми держался за дверную ручку, но не мог себя заставить ее повернуть. Его парализовало; он понятия не имел, как поступить. В эту минуту он впервые постигал дилемму Джо. Не то чтобы Джо не желал общаться с миром в целом и с Клеями лично. Может, с этого все начиналось в те странные послевоенные дни, когда он вернулся с какой-то секретной миссии – так говорила мать Томми – и узнал, что его собственную мать убили в концлагере. Джо сбежал, исчез без следа, спрятался здесь. Теперь-то он готов вернуться домой. Но он не знает как, вот в чем беда. Томми никогда не понять, какого труда стоила Джо та поездка на Лонг-Айленд, как сильно он жаждал увидеть мальчика, поговорить с ним, услышать его тонкий пронзительный голос. Но Томми понимал, что Человек-Секрет застрял в своей Комнате с Секретами, а Жуку придется его спасать.

Тут Джо застонал, и веки его затрепетали. Он пощупал лоб и поглядел на окровавленный палец. Приподнялся на локте лицом к Томми. Лицо у того было, видимо, очень красноречивое.

– Я нормально, – пробубнил Джо. – Иди сюда.

Томми отпустил дверную ручку.

– Вот видишь, – сказал Джо, медленно поднимаясь, – не надо курить. Вредно для здоровья.

– Ладно, – ответил Томми, дивясь странной своей решимости.

В тот день, уйдя от Джо, он направился к пишущей машинке «Смит-Корона», цепью прикованной к подставке перед канцелярским магазином «Релайант». Вывернул оттуда лист писчей бумаги, нарочно вставленный, чтобы люди опробовали машинку. На листе был традиционный еженедельный призыв в одно предложение, про французские булки и чай, а также прогноз о свойствах цитруса на юге. Томми закатал в машинку лист почтовой бумаги, на котором Джо подделал подпись Розы. «Уважаемый мистер Саварезе», – напечатал Томми двумя пальцами. И остановился. Вынул лист и отложил. Посмотрел на гладкий черный камень магазинного фасада. Отражение взглянуло на него в ответ. Томми шагнул к двери с хромированной ручкой и на пороге был перехвачен худым седовласым человеком, перепоясавшим штаны в районе диафрагмы. Человек этот из дверей своей лавки часто наблюдал, как Томми печатает записки, и каждую неделю Томми ожидал, что ему вот-вот велят убираться подобру-поздорову. В дверях лавки, куда он прежде не заходил, Томми замялся. В закаменевших плечах и запрокинутой голове владельца он распознал собственную повадку перед лицом большой незнакомой собаки или еще какого зубастого зверя.