Онлайн книга «Ренегат»
Наемник внимательнейшим образом изучил документ и скреплявшую его свинцовую печать, вернул и спросил у писаря: — Когда заведен журнал? — В начале лета. — Смотрите! — разрешил начальник караула. — Благодарю! — оживился я. — Меня интересует первое воссияние прошлого месяца. Это должно быть… второе число, если ничего не путаю. — Все верно, второе число, — подтвердил писарь, отыскав нужную страницу. Я пробежался взглядом по строчкам и с величайшим трудом удержался от восхищенного ругательства, заметив вписанное в графу посетителей «вон Дален, бакалавр». Более того — вопреки обыкновению, пробыл Ральф в библиотеке всего лишь час с четвертью, что определенным образом придавало моим предположениям вес. В библиотеку ходил. Книг не заказывал. Либо встречался с кем-то, либо журнал читального зала переписали заново, убрав всякие упоминания о выданных Ральфу сочинениях. После недолгих раздумий я решил не множить сущности без всяких на то оснований и вторую версию пока во внимание не принимать. — На каком этаже работают переводчики? — спросил я начальника караула. — На третьем. — Пожалуй, еще задержусь, — сообщил я и вернулся в библиотеку. Пока поднимался по лестнице, пришел к неутешительному для себя выводу, что нахрапом действовать никак нельзя. Люди в большинстве своем вовсе не горят раскрывать свои секреты первому встречному. Переводчик, к которому обращался — если обращался! — за помощью племянник епископа, будет держать язык за зубами, и причин тому не счесть. Действовать следовало тоньше. В темном коридорчике я снял шляпу, взъерошил ладонями волосы и несколько раз растянул в широкой улыбке губы, придавая себе вид восторженный и придурковатый. Затем распахнул дверь и ворвался в помещение, где корпели над переводами книг полдюжины мастеров. — Сеньоры! — громогласно провозгласил я. — Мне в руки попал древний пергамент! Скрип перьев по бумаге немедленно смолк, и на меня уставились шесть пар покрасневших от беспрестанного чтения глаз. — Кто вы такой и как здесь оказались? — возмутился старикан с перетянутыми тесьмой седыми волосами. — О, где мои манеры! Филипп вон Черен, лиценциат. Преподаю в Университете святого Иоганна, — объявил я, слегка поклонившись, и для весомости добавил: — Здесь я по приглашению его преосвященства. Последнюю фразу можно было толковать и так, и эдак, но впечатление на переводчиков она произвела; возмущение моим бесцеремонным вторжением понемногу улеглось. — Показывайте, что у вас за пергамент! — потребовал верховодивший здесь старикан. Я с торжественным видом выложил перед ним обгоревший клочок, и переводчики, мигом оттеснив меня, обступили стол и зашушукались. — Университет Святого Иоганна, говорите? — спросил один из них. — Ну да, — подтвердил я, и разочарованные мастера разошлись по своим местам. — Вечно тащат всякую горелую дрянь, — негромко ворчали они. — Нам будто заняться больше нечем… — Но постойте! — опешил я. — Это же древний пергамент! Он даже не на староимперском написан, а на каком-то неизвестном наречии! Седовласый старикан посмотрел на меня будто на неразумное дитя. — Молодой человек! Да будет вам известно, в монастыре святого Иоганна, как его именуют ныне, поначалу в ходу было именно это «неизвестное наречие». И записывались на нем такие малоинтересные вещи, как доходы и расходы, продукты для кухни и недоимки кметов. Я оказался неприятно поражен этим заявлением, но не сдался: — Откуда вам знать, что пергамент именно из монастыря Святого Иоганна? — А где еще вы могли раздобыть этот горелый клочок? — фыркнул старикан. — Несколько лет назад из университета приволокли несколько коробов этих «древних пергаментов», да только никому они и даром не сдались. Так и плесневеют в хранилище. — Не может быть! — вырвалось у меня. — Отец Маркус сказал, что никогда ничего подобного не видел! Переводчики вновь загомонили, на этот раз возмущенно и даже зло. — Плешивая крыса решила повеселиться за наш счет? — рассвирепел предводитель мастеров. — Ох мы ему устроим! Я сложил обгорелый пергамент в книгу и поспешно вышел за дверь. У меня появились вопросы к смотрителю библиотеки, и задать их следовало безотлагательно! Отец Маркус отыскался в рабочем кабинете, больше напоминавшем монашескую келью, но беседовать со мной не пожелал, сославшись на занятость. Пришлось вновь достать епископскую буллу, и вновь она сработала наилучшим образом. Время на разговор волшебным образом отыскалось, хоть смотритель и высказал сомнение, распространяются ли мои полномочия на опрос священнослужителей. — Хотите побеседовать с каноником, следящим за нравственным обликом клира? — поставил я вопрос ребром. Смотритель библиотеки нервно облизнул губы и вперил в меня глаза: — Что вы хотите знать? Я раскрыл книгу и продемонстрировал обгоревший пергамент: — Вы сказали, что никогда ничего подобного не видели. — Вовсе нет! — отмахнулся священник. — Я сказал, что в библиотеке нет подобных книг! И это действительно так! — А не книги? Свитки? Отдельные пергаменты? Смотритель неуверенно пожал плечами: — Возможно. Не могу сказать наверняка. Но я не дал сбить себя с толку и с усмешкой поинтересовался: — Напомнить об архиве монастыря Святого Иоганна? В глазах отца Маркуса промелькнули, сменяя друг друга, удивление, страх и ненависть. И тут же взгляд сделался отрешенным и пустым. Фальшивым. — Ах, вот это откуда! — протянул он, беззаботно улыбаясь. — Да, вполне возможно. Вполне. Наверное, что-то такое у нас хранится, но интереса не представляет, поэтому я и запамятовал. — О визите сюда вон Далена в первое воссияние прошлого месяца тоже запамятовали? — нанес я новый удар. — Это было так давно! — развел руками смотритель. — У меня не отложилось в памяти, когда он появлялся последний раз. Первое воссияние осени? Не знаю! Вы же видели сами — в нашем журнале нет никаких записей на этот счет! — Зато они есть на проходной! Вон Дален приходил в библиотеку и пробыл здесь час! — Даже если и так, я его в тот день не видел. Или не помню. Да и какая разница? К чему вообще затеян этот разговор? Я вздохнул и с отнюдь не наигранной печалью в голосе произнес: — В это сложно поверить, но на самом деле я ваш лучший друг. Лишь я стою между вами и богатым… инструментарием каноника-дознавателя. Смотритель библиотеки оказался не робкого десятка, еще и упрямым как осел. |