Онлайн книга «Ренегат»
— Я пытался разобраться с пергаментами, а потом вдруг ощутил нестерпимое желание их сжечь. Экзорцист взглянул на листы и выставил в мою сторону раскрытую ладонь: — Не смотрите, магистр! Я был не в том состоянии, чтобы спорить, и лишь спросил: — Что с ними не так? — Мне доводилось слышать о подобном, но прежде никогда со столь изощренной работой не сталкивался, — отозвался экзорцист, начав складывать листы в стопку. — Кто-то защитил этот текст, в него вписаны формулы призыва потусторонних тварей. Если подобное богопротивное сочинение начинает читать одаренный человек, демоны порабощают его сознание, берут в полон душу, заставляют повиноваться. — Заставят сжечь пергамент, — сказал я, нисколько не сомневаясь в собственной догадке. Вот почему Ральф кинул злополучный листок в огонь! Вот как в его душу проникли эфирные черви! Пока бакалавр переписывал слова, не вдумываясь в их содержание, зараза не затрагивала его, роковой оказалась попытка перевода. Сам того не желая, он запустил в душу потусторонних тварей. И племяннику епископа еще повезло, что работал лишь с одним пергаментом из пяти. Мне с четырьмя частями текста пришлось куда как хуже… Сутулый экзорцист спрятал листы под сутану, пристально посмотрел и сказал: — Думаю, магистр, сейчас самое время поделиться со мной своими догадками… — Пожалуй, — вздохнул я. — Пожалуй, так оно и есть… В тот день к епископу мы не пошли. — Утро вечера мудренее, — резонно заметил отец Олаф, который всю беседу внимательно присматривался ко мне и будто бы даже к чему-то прислушивался. — Я попробую разобраться с записями, а завтра вместе расскажем обо всем его преосвященству. Я не возражал. Я был такому решению лишь рад. Слишком уж паскудно себя чувствовал. И паскудно — не то слово, совсем не то… — Осторожней с пергаментами, — попросил я, привычным движением крутанул обхватившие запястье четки и посмотрел на золотую семиконечную звезду. Святая реликвия должна была защитить от сил зла. Должна была, но не защитила. Экзорцист словно угадал мои мысли. — Вы сами впустили демонов в свою душу, магистр, — сказал он. — Вам ли не знать, как может быть опасно письменное слово, как отравляет оно ум и души! Недаром книги называют… — Источником зла, — кивнул я. — Знаю. Слышал. — И не согласны? — Книги — лишь обретшие бессмертие помыслы авторов. Они могут нести зло. Могут нести добро. Зависит от того, кто и с какой целью их написал… — …и кто и с какой целью их читает, — продолжил мою мысль отец Олаф. — Мне знакомо это высказывание. — Нисколько не сомневался. — Люди смертны, но и книги неплохо горят. Бессмертие обретают лишь души праведников на небесах. — Воистину так, — не стал я ввязываться в теологический диспут и говорить, что мучения грешников будут длиться столь же бесконечно. Экзорцист распахнул дверь и приказал стоявшему за ней отцу Маркусу: — Забудьте обо всем, что видели и слышали. Так будет лучше. — Могу я прислать людей навести здесь порядок? — уточнил смотритель библиотеки. — Разумеется. Отец Олаф цепко ухватил меня под руку и повел по коридору, а потом вдруг предложил: — Проводить к собору? Любой другой на моем месте лишь покрутил бы пальцем у виска и вприпрыжку побежал в кабак; я кивнул и через силу улыбнулся: — Очень любезно с вашей стороны, отче… И я вовсе не строил из себя праведника. Схватка с порождениями запределья даром для меня не прошла, хотелось окунуться в умиротворяющую церковную атмосферу, напитаться ею, успокоить взбудораженное эфирное тело. Так что я отправился в кафедральный собор и даже отстоял там всю вечернюю службу. И лишь после этого заглянул в кабак. Влил в себя кувшин молодого вина, но нисколько не захмелел. Вот уж воистину говорят — не в коня корм… На следующее утро встал больным и разбитым. Ломило глаза, ныл затылок, крутило суставы, и едва ворочалась шея. Злой на весь белый свет, я дошел до ближайшей булочной, купил сдобы с изюмом, чего не позволял себе уже давно, и с кружкой глинтвейна укрылся от сыпавшей с неба мороси под матерчатым навесом. Настроение было — дрянь. Вчера сразу не сообразил, но выходило, что причиной всех бед Ральфа стал написанный многие века назад пергамент. Никаких заговоров, никакого злого умысла. Случайность. Небрежность. Стечение обстоятельств. И недавнее нападение на меня — лишь попытка банального ограбления, а убийство Хорхе случилось просто потому, что случилось; мое расследование не имело к нему никакого отношения. Я беззвучно выругался. Ангелы небесные! Не стоило браться за это дело! Впрочем, я и не вызывался добровольцем. Чего уж теперь заламывать руки, рвать волосы и посыпать голову пеплом? Все мы в руках божьих… Без всякого аппетита дожевав булку, я отряхнул с ладоней крошки и отправился в резиденцию епископа. Пора было со всем этим заканчивать… В приемной на этот раз мы с отцом Олафом просидели вплоть до самого полудня и вдосталь налюбовались росписью стен, прежде чем у его преосвященства все же отыскалось время нас принять. Слушал доклад епископ вполуха и постоянно отвлекался, дабы подписать очередную не терпящую отлагательств бумагу, но стоило нам замолчать, тут же велел секретарю больше его не беспокоить. — Какое мнение сложилось у Вселенской комиссии? — спросил он напрямую. — Роковое стечение обстоятельств, — вынес я свой вердикт. — Прискорбное происшествие, в котором мы не усматриваем злого умысла. — То есть виноват во всем Ральф? — недобро прищурился епископ Вим. Ореховые глаза потемнели от гнева. — Виноват? А в чем его можно обвинить? — удивился я. — В желании получить в обмен на копию непонятного пергамента некий редкий труд по тайным искусствам? Так редкий — не значит запретный. Содержимое пергамента нам так же неизвестно. Кражи из библиотеки не было, листок изъят с разрешения смотрителя. И берусь со всей ответственностью утверждать, что призыв потусторонних сущностей случился помимо воли Ральфа и был вызван обычной исследовательской деятельностью. Такое могло случиться… с каждым. Его преосвященство благосклонно улыбнулся, но от следующего вопроса по моей спине пробежали колючие мурашки. — Какова роль во всем этом отца Маркуса? — Он лишь позволил Ральфу порыться в мусоре и взять пергамент, дабы вникнуть в его содержимое. Письменность эта незнакома библиотечным переводчикам, потому разрешение видится мне вполне логичным и обоснованным. — Пусть так… Пусть так… Мы еще вернемся к этому вопросу в надлежащее время, — решил епископ после недолгих раздумий, отпил кофе и обратился к экзорцисту: — Но были и попытки навести порчу, так? |