Онлайн книга «Ренегат»
— Те попытки никак не связаны с… — начал было отец Олаф, и хозяин кабинета изо всех сил хлопнул костлявой ладонью по столешнице. — Это мне решать! — выкрикнул его преосвященство и потребовал: — Найдите этого безбожника! Найдите и воздайте ему по заслугам! Экзорцист ссутулился еще больше. — Сделаем все возможное, — пообещал я, хоть и не был обязан этого говорить. — Сделайте даже невозможное, если понадобится! Чернокнижник должен понести наказание! — объявил епископ, откинулся в кресле и задумчиво покрутил опустевшую чашку. — Этот неизвестный книжник-коллекционер… Не тратьте время на его поиски, магистр. Главное — сбившийся с пути истинного колдун! Я склонил голову в знак согласия. Книжник повинен лишь в страсти к собирательству редкостей, а это не преступление. Что же касается безусловно запрещенной схемы эфирной линзы, то не имелось никаких доказательств, что Ральф получил ее от коллекционера, а не из какого-либо другого источника. Впоследствии я намеревался прояснить этот вопрос, но епископа внутренние дела Вселенской комиссии не касались. Тот постучал ногтем по чашке из тончайшего фарфора и задумчиво произнес: — Порчу наводили четырежды, так почему Ральф ничего не почувствовал? Вам есть что сказать по этому поводу, магистр? — Воздействие было минимальным, — пришел мне на выручку отец Олаф. — Надо быть настороже, чтобы почувствовать столь осторожное касание. По сути, чернокнижник делал лишь небольшие насечки на эфирном теле, подготавливая себе задел на будущее. — На самом деле, — счел нужным добавить я, — в университетах предпочитают не заострять внимание на защите от сил запределья, дабы не заложить случайно в неокрепшие умы школяров мысли о могуществе запретных практик. — И как же им оборонять себя от потустороннего? — разозлился епископ. — Как, магистр? — Искренняя вера способна защитить души куда лучше знаний. Думаю, последний раз такого рода прописные истины сообщали хозяину кабинета еще в духовной семинарии, и он не сдержался. — Вера? — желчно поинтересовался его преосвященство. — И сильно вам самому помогла вера, магистр? — Мало кто сумел бы столь долго противостоять порождениям запределья, — вновь вступился за меня отец Олаф. — Вера спасла магистра вон Черена, в этом нет никаких сомнений. Епископ насмешливо фыркнул, но все же счел вопрос закрытым и перевел взгляд на священника: — Теперь что касается мерзости, проникшей в Ральфа. Пергаменты как-то могут помочь с обрядом экзорцизма? — Несомненно, — уверенно ответил отец Олаф. — В тексте заложена формула призыва, иначе порождения запределья просто не откликнулись бы на зов. Ее можно использовать и для изгнания. — Так чего вы ждете? — осведомился епископ. — Обычно вычленить ключ из формулы, пусть и зашифрованной, не составляет особого труда, но в нашем случае это невозможно. Нужен даже не перевод, а человек, понимающий этот язык и сведущий в тайных искусствах. Его преосвященство потемнел лицом. — Получается, вы в тупике? — с пугающим спокойствием произнес он. — Писанина на мертвом языке для нас бесполезна? Сутулый экзорцист не дрогнул. — Староимперский язык так же полагается мертвым, но в мире немало ученых людей, способных общаться на нем, — резонно заметил он. — Найти нужного человека — лишь вопрос времени. Его преосвященство позволил себе недовольную гримасу. — Для начала хорошо бы определить, что это за язык! — Именно так, это наша первоочередная задача. — В четыре часа пополудни соберем консилиум, — решил епископ. — А сейчас не смею вас больше задерживать! Мы поспешили покинуть кабинет, и уже в коридоре я предупредил экзорциста: — Мне понадобится помощь церкви в поисках чернокнижника. Отец Олаф покачал головой: — Не думаю, что могу быть полезен в этом вопросе. Вселенская комиссия не терпит вмешательства в свои дела. — Просто раздобудьте для меня кое-какую информацию, — продолжил настаивать я и достал описание трех ритуалов, которые полагал связанными с наведением порчи на племянника его преосвященства. — Возможно, у вас уже что-то есть по этим случаям. Или, быть может, есть выход на моих коллег, проводивших следствие. Кроме того, насколько я знаю, ведется некий список неблагонадежных лиц. Мне нужен перечень занесенных в него учеников профессора Верона, бывших и нынешних. — Вы просите о многом, магистр. — Сотрудничество в наших общих интересах. Сутулый экзорцист обдумал мои слова и кивнул: — Хорошо. Обговорим детали после консилиума. — Разве я приглашен? — А разве вам требуется отдельное приглашение? Я озадаченно хмыкнул: — Полагаете, мое участие есть нечто само собой разумеющееся? — Даже не сомневайтесь, магистр, — уверил отец Олаф. — Даже не сомневайтесь. После вчерашнего меня мутило и раскалывалась голова, но я все же заглянул в ближайшую таверну и через силу выхлебал пару тарелок куриного бульона. Затем отправил письмо в деканат с запросом о времени проведения очередной лекции и, не без труда отбросив мысли о праздном безделье, навестил отца Маркуса. Смотритель библиотеки кафедрального собора при моем появлении осенил себя святым символом, словно это могло ему хоть чем-то помочь. — Разве отец Олаф не сказал, что запределью не удалось пожрать мою душу? — усмехнулся я. — Не могу сказать, что рад вас видеть, пусть даже демоны и низвергнуты обратно в запределье! — Умерьте свой пыл. Сегодня я не тот гонец, что приносит дурные вести. — В самом деле? — высокомерно хмыкнул смотритель, но голос его дрогнул, выдавая беспокойство и даже страх. — Ну посудите сами, — усмехнулся я, — пожелай его преосвященство содрать с вас шкуру, сюда пожаловал бы кое-кто иной. Отец Маркус недобро оскалился, но тут же взял себя в руки и спросил: — Желаете увидеть книгу? — Смиренно уповаю на нерушимость вашего слова, — подтвердил я и, дабы смягчить прозвучавшую в голосе издевку, добавил: — Полагаю, так или иначе вам знакомы все городские книжники. Если сумеете узнать, на каком именно языке были написаны те злополучные заметки, благодарность его преосвященства не будет знать границ. — Издеваетесь? — Всего лишь хочу помочь. Я имею обыкновение помогать ближним, знаете ли. — До того, как разрушить их жизнь, или после? — Вместо! — отрезал я и напомнил: — Вы сами затянули петлю на шее, нарушив правила. Вините в этом только себя. |