Онлайн книга «Украденное сердце»
Травница сжала его в ладонях, как ценность великую, и присела на лавку, мгновенно позабыв о Верне. Обереги помогают вспомнить важное, они пробуждают силу, которую черпать нужно изнутри и слышать голос древних предков. Боги рядом, только призови. Так говорила волхва. Чур покалывал ладони и пальцы, пронизывая руки жаром – потекла живительная сила к локтям, поднялась к плечам, наполняя грудь светом, который Зарислава могла бы сравнить с жидким золотом. Оно разлилось по телу мягким теплом. Когда тревоги ушли окончательно, пришла уверенность в своих силах. Приглушённый свет, запах трав, что сочился из туеска, тронули душу, напомнили родные края. И Зариславе почудился запах дыма от костров, смех ялыньских. Так далеко она сейчас, но душа несёт в себе родное, хранит, напитывает силами. Как же тяжело вдали от дома. А тут ей было всё незнакомое, чужое, холодное. Щемящей тоске по родимому краю Зарислава не позволила расплескаться и завладеть её сердцем, отринула, прогоняя. Она поднялась, положила в поясную сумку оберег. – Кто это у тебя там? – полюбопытствовала челядинка, вытянув шею. – Прячешь постоянно. Зарислава сжала суму. «Говорить ли – нет?» – Это родовой покровитель. – Да? А из какого ты роду? – Коли родилась на этой земле, стало быть, из русичей. – Что же ты одна? Зарислава мельком глянула на Верну. «Чего бы ей так любопытствовать?» – Мои родичи были вольными людьми, – заявила травница, и в это она накрепко верила. Да и волхва постоянно о том твердила. Верна только рассеянно опустила ресницы. Зарислава не хотела её обидеть, да видно, задела. Она-то невольница получается, посыльная у Радмилы. – Мои всю жизнь трудились задором, а мне надоело жить в глуши, – ответила челядинка с обидой и досадой в голосе, подняла глаза, в них так и блестела тоска. – Сама, значит, поклонилась княжне в услужении? Зарислава смотрела на неё с жалостью и не верила, что можно вот так просто покинуть родичей и земли свои, самовольно повесить ярмо на шею при живых-то родителях. Как бы хотелось знать Зариславе, чьи у неё глаза такие голубые – отцовы, или матушкины, а волосы? Может, в бабку. Да и нрав твёрдый и волевой в кого? Не узнать Зариславе о том никогда. Будь Верна свободна, Пребран бы тогда, может быть, поглядел на неё иначе. Зарислава хотела сказать о том, но вовремя себя одёрнула – ещё вызовет ревность или, того хуже, ранит только сильнее. Что ж, раз она сама выбрала себе такую дорожку, пусть идёт. В конце концов, у каждого своя судьба и путь. Вот и на её душу пришлось испытание. Знать Славунья решила проверить да закрепить решение её. И невежественно сетовать на судьбу попусту да без причин. Желала стать жрицей, вот и получила с лихвой сложностей. Так что с достоинством да почтением должна пройти их. – А мне и хорошо в Доловске, – сказала вдруг Верна, будто в оправдание, но сразу понурилась. – Сильная ты, Зарислава, смелая. И Боги покровительствуют тебе. – И с чего ты это взяла? – Да хотя бы взять Марибора. Пусть не князь, но достойный, – оправившись Верна взялась за своё – спросила: – Как же пир прошёл? Ты так и не рассказала. К лицу Зариславы так и плеснул жар, когда вспомнила взгляд Марибора, от которого стыло в груди и жгло щёки. Что же, он мог и вправду обручье ей подарить? Если бы случилось такое, смогла бы отказать, отвергнуть? Видно и вправду Боги покровительствуют, раз так всё вышло, что не случилось того. Плохая затея была идти на княжеский пир. – На славу пиры княжеские. Богатые, – только и ответила Зарислава. – И что же Марибор? Удалось обмолвиться словечком? – не унималась Верна, подсаживаясь к краю лавки. Зарислава только головой покачала, отводя взволнованный взор. – Ты себя-то видела? Глаза как блестят, когда его вспоминаешь. Ты гляди, многие девицы дышат в сторону бастарда неровно. Млеют от одного его взгляда. – А чего же тогда один всё? – Так я и говорю, что много-то много, да только он чёрствый, Боги вестимо спутали и вместо сердца вложили в его грудь камень, – в глазах Верны насмешка появилась, но совсем не злая. – Вот я смотрю, чем ты так его притянула… неужели приворожила? – Ещё чего, – фыркнула Зарислава, встрепенувшись. «Как могло такое прийти в голову девке?» – А что? Ты же травница. Ведь можешь? Слушай, – всколыхнулась Верна, видно решая вконец заговорить травницу да застыдить. – А может, Пребрана моего присушишь ко мне? – Я травница, это верно, – отрезала Зарислава. – Ну да, – успокоилась челядинка, оседая на лавку и разочарованно вздыхая. – Ты не дурна собой, а мужи любят, когда глазам приятно. А тебе что же, не приглянулся Марибор Славерович? Чего так нос задираешь? – Я же сказала, что у меня есть жених, – резко ответила Зарислава, выходя из себя. Право, надоели такие разговоры. – Коли есть, тогда собери волосы в косу, а то не дождётся любый твой своей невесты, – отозвалась Верна, и в голосе её прозвучала серьёзность. Зарислава коснулась волос своих. Что ж, Верна права, она не у себя в Ялыни, где у людей иные обычаи. Коли в этом наваждение, то стоит и послушать совета челядинки. Но косу распускает, чтобы силой напитываться, а не привлекать других. Видно о том в дальних землях не ведают. – И всё же, думается мне, если Марибор положил на тебя глаз, то уж не отпустит. Так что не дождётся женишок Дивий невесты своей. Да и что за суженый такой, коли отпустил девицу одну да незнамо куда? Так что подумай хорошенько, Дивий и правда суженый твой, Макошью предначертанный, или только на словах всё, – усмехнулась Верна. Зарислава только удивлялась болтливости челядинки, не узнавала соседку свою. – Но, если подумать, прошлое же у Марибора весьма тёмное и смутное, поговаривают, что он много бед натерпелся в отрочестве. Тяжело, наверное, с таким жить будет. Всякой девице и ласки хочется, и сладкого слова, а от него, поди, не дождёшься. – А что с ним случалось? – спросила заинтересованно Зарислава и язык прикусила. Зачем ей знать это? Но Верна не заметила чрезмерного её любопытства. – Люди судачат, что его мать сгорела… Нет её в живых уже как двадцатую зиму… – коротко поведала она. Зариславу от слов Верны дрожь пробрала. Она напряглась, намереваясь внимательно слушать дальше, но Верна только зевнула широко и споро опустила босые ноги на пол. – Ладно, мне ещё нужно княжну ко сну разобрать. – Так она не собирается спать. К князю Данияру сейчас идём. А ты ложись, отдыхай. Устала, поди, за день, намаялась. Я помогу княжне Радмиле косу переплести, мне то не трудно. Верна уставилась на неё в удивлении. – Правда, с меня не убудет, всё одно мне сегодня не будет сна крепкого. |