Онлайн книга «Женщина в "Восточном экспрессе"»
|
– Ой, только не говорите, что влюбились в него! – Глупости! – Агата почувствовала, что краснеет. – Никак не пойму, вы-то с чего так беспокоитесь? Может, вам стоит задать этот вопрос самой себе?! Слова подействовали как выстрел: Кэтрин вдруг осела на песок и уткнулась лицом в ладони. Агата встревоженно склонилась над ней. – Что с вами? Кэтрин приподняла голову, в глазах стояли слезы. – Простите… Ненавижу себя! Сердце неистово забилось. Так она была права в своих предположениях: Кэтрин любит Макса? – Дело не в… – В чем? – Дело не в нем… – пробормотала Кэтрин дрожащим голосом. – Я… Понимаете, я пытаюсь контролировать людей. Я знаю, это нехорошо, но это мое… Она поджала губы, словно боялась сказать лишнего. Агата взяла ее за руку. – Что? Скажите мне… – Я н-не могу… – выговорила Кэтрин, стуча зубами. – Д-думала, что смогу, н-но… – Дышите, дышите глубже. – Агата утерла ей слезы. – Вот так… Не пытайтесь говорить, если не хотите. Когда Кэтрин вновь нарушила молчание, ее голос звучал тверже. – Я… слишком полагалась на Макса. Он был другом. Утешителем. – Теперь у вас есть Леонард… Затаив дыхание, Агата ждала продолжения. – Нету. – У Кэтрин вырвалось нечто среднее между вздохом и рыданием. – Я не могу быть ему женой. Ни ему, ни кому-либо другому… – Но почему?! В голове промелькнула мысль: уж не собирается ли Кэтрин признаться, что предпочитает собственный пол? Невероятно! Судя по словам Макса, она веревки вила из мужчин. – Я хотела все рассказать в день свадьбы, однако испугалась. Понимаете, никто не знает… – Кэтрин опустила голову. – Что? – прошептала Агата. – Что вы хотели рассказать? – В тот день Бертрам послал за доктором – для меня. – Она достала из кармана платок и высморкалась. – У нас были… проблемы. Агата снова затаила дыхание, боясь спросить лишнего. – Я… мы… У нас не получалось… – Кэтрин искательно заглянула ей в лицо. – Вы понимаете, что я имею в виду? Агата кивнула. На самом деле она не поняла: то ли речь шла о невозможности секса с первым мужем, то ли о невозможности зачать ребенка. Однако сочла за лучшее промолчать: спрашивать прямо – все равно что тыкать палкой в улитку, едва показавшуюся из раковины. – Разумеется, я этого хотела, – продолжала Кэтрин. – Я обожала Бертрама с первого взгляда. Но в ночь свадьбы мы… То есть я знаю, что в первый раз больно, все так говорят… Я не представляла, что это настолько больно! И легче не становилось. Каждый раз, когда он… Она поднесла платок к носу. – Через полгода мы решили пойти к доктору. В то время мы жили в Египте, вскоре после войны, так что найти врача было не просто… Ну вот, он меня обследовал. Никогда не забуду выражение его лица. Я спросила, что со мной, а он захотел сперва поговорить с мужем. Еще одна слеза скатилась по щеке и беззвучно упала в песок. – Только потом я узнала, что сказал доктор. – Кэтрин закрыла глаза, в уголках скапливались слезы. – Наверное, все из-за разницы в языках. Он говорил по-арабски, его английский был весьма ограничен, но формулировка вышла крайне жестокой. Он заявил Бертраму, что тот женился на мужчине, а не на женщине. – Как?.. У Агаты отвисла челюсть. Это невозможно! Она видела Кэтрин обнаженной в бане: роскошное тело, о котором мечтают мужчины и которому завидуют женщины. Трудно представить более совершенный образчик женственности. Что затеял этот странный доктор? – Он обнаружил, что у меня отсутствуют… женские органы. Внутри, по крайней мере. Ни матки, ни яичников. И только крошечное… Поэтому было так больно. – Ох, Кэтрин… Агата обняла ее за плечи. Теперь многое прояснилось: самоубийство мужа, выражение лица Кэтрин, когда она шла к алтарю в Багдаде, ежевечерний ритуал купания, придуманный, чтобы держать Леонарда на расстоянии вытянутой руки. И то, как она играла с мужчинами вроде Макса, – даже это теперь стало понятным в свете открывшейся тайны. Как ужасно – испытывать влечение к мужчине, зная, что нет никакой возможности его удовлетворить! – Ошибка природы, так говорят все медицинские справочники. – Кэтрин подняла голову, промокая лицо платком. – Конечно, я пыталась выяснить, когда вернулась в Лондон. Одна на миллион. Проклятие в том, что снаружи мы выглядим как настоящие женщины и чувствуем тоже… – Кэтрин, позвольте спросить… Агата помедлила. Это не досужее любопытство: чтобы помочь, ей нужно понять… – Зачем вы вышли за Леонарда? Кэтрин устало вздохнула. – Так и знала, что вы спросите… Боюсь, ответ вам не понравится. По сути, у меня не было выбора. Попечители не одобряли присутствие на раскопках одинокой женщины. Если бы я за него не вышла, то потеряла бы работу. Он сделал предложение, и я приняла. – А он знает? – Боже правый, нет, конечно! – Кэтрин содрогнулась. – Неужели, вы думаете, Леонард женился бы на мне? Несмотря на общее впечатление холодности и отстраненности, выяснилось, что ему отнюдь не чужды простые человеческие… желания… – Вы же наверняка понимали, во что ввязываетесь? – Не особенно, – пожала плечами Кэтрин. – Я думала, этот брак для него – такая же формальность, как и для меня. Он никогда не проявлял интереса к женщинам. Я даже подозревала, что он – гомосексуалист, а когда поняла… Ну я убедила себя, что смогу обращаться с ним так же, как с другими: позволять ему… кое-что, при этом близко не подпускать, держать на расстоянии. А вышло… – Она покачала головой. – Сперва он был терпелив, а теперь постоянно спрашивает, когда же я пущу его к себе в постель. – Вы его любите? – Что за вопрос! – Кэтрин прищелкнула языком. – Он мне нравится, я его уважаю, но… вряд ли я кого-нибудь полюблю после Бертрама. – Понимаю, – кивнула Агата, – но честно ли продолжать водить его за нос? Может, удастся прийти к какому-то… компромиссу? – Она изо всех сил старалась подобрать слова так, чтобы не смущать Кэтрин еще больше. – Что вы имеете в виду? – Не мне вас учить, как вести себя в браке… Не лучше ли выложить все как есть? Леонард – умный человек и наверняка поймет, если объяснить. – А если нет? А если он аннулирует брак? – Он вас любит? – Говорит, что да. – Тогда пусть припомнит клятвы, данные у алтаря. «В болезни и в здравии, в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас». – Вряд ли ему понравится новость о том, что его жена неспособна выполнить единственное, что отличает брак от всех остальных видов отношений. |