Книга Книга Жизни, страница 160 – Дебора Харкнесс

– Довольно! Это закончится. Сегодня же!

Я схватила связку ключей, оставленную кем-то на столе. Меня не волновало, от чьей они машины, но я надеялась, что от машины Маркуса. Следовательно, быстрой.

– Сообщите Верене, что я выезжаю.

– Нет!

Крик Изабо заставил меня остановиться. Не властностью. Он весь состоял из душевной боли.

– Окно. Натаниэль, ты можешь увеличить эту часть картины?

– Но там нет ничего, кроме снега и деревьев, – недовольным тоном произнес Хэмиш.

– Меня интересует стена рядом с окном. Настройся на нее.

Изабо указала на грязную стену, словно Натаниэль мог видеть ее и всех нас. Но смышленый компьютерщик понял ее распоряжение и стал увеличивать стену.

Стена увеличивалась в размерах, появлялись детали. Но я по-прежнему не понимала, что́ Изабо рассчитывает увидеть на стене. Стену покрывали пятна сырости. Ее давно не красили. Когда-то она была белой, как плитки пола, но сейчас выглядела серой. Натаниэль продолжал увеличивать изображение, одновременно повышая четкость. Некоторые пятна превратились в ряды номеров, спускающихся к полу.

– Спасибо тебе, умный мальчик.

Глаза Изабо были красными от крови и горя. Она встала. У нее дрожали руки и ноги.

– Я разорву это чудовище на куски.

– Изабо, ты что-то поняла? – спросила я.

– Песня была ключом. Мэтью знал, что мы смотрим, – сказала Изабо.

– Бабушка, что это? – спросил Маркус, вглядываясь в экран. – Это номера?

– Один номер. Номер Филиппа.

Изабо показала на самый последний в цепи номеров.

– Его номер? – переспросила Сара.

– Номер ему присвоили в Аушвице-Биркенау. Филипп пытался освободить Равенсбрюк, но попал к нацистам в плен и был отправлен в концлагерь, – пояснила Изабо.

Названия из кошмарных снов. Места, которые всегда будут синонимами человеческой дикости.

– Нацисты вытатуировали номер на его коже. Обычным узникам это делали один раз. Но Филиппа они покрыли почти целиком. – От ярости голос Изабо звенел как набат. – Так они узнали, что он не похож на остальных заключенных.

– О чем ты говоришь? – Я не верила своим ушам, однако…

– Филиппа пытали не нацисты. Бенжамен, – сказала Изабо.

Передо мной мелькнуло лицо Филиппа. Пустая глазница, откуда Бенжамен вырвал ему глаз. Чудовищные шрамы на лице. Я вспомнила сбивчивый почерк его письма ко мне. Изуродованная рука не могла с прежней легкостью удерживать ручку.

И чудовище, семьдесят лет назад издевавшееся над Филиппом, сейчас захватило в плен моего мужа.

– Прочь с дороги!

Болдуин встал у меня на пути, не пропуская к двери. Я попыталась его оттолкнуть, но он держал крепко.

– Диана, ты никак хочешь угодить в ту же западню, что и Мэтью? Бенжамен этого и добивается.

– Я поеду в Аушвиц. Мэтью не должен умереть там, где до него погибли тысячи, – сказала я, извиваясь в руках Болдуина.

– Мэтью не в Аушвице. Филипп пробыл там недолго. Затем его отправили в Майданек. Это в окрестностях Люблина. Там мы отца и нашли. В поисках выживших я обыскал весь лагерь. Могу тебе сказать: комнаты, похожей на эту, я не видел.

– Должна уточнить. Перед Майданеком Филипп побывал еще в одном лагере. В том, где заправлял Бенжамен. Это он истязал Филиппа. Я уверена, – убежденно сказала Изабо.

– Но как Бенжамен мог командовать лагерем?

Такое не укладывалось у меня в голове. Насколько я знала, нацистскими концлагерями заправляло СС.

– Помимо крупных лагерей, были десятки небольших. И в Германии, и в Польше. А помимо них – бордели, исследовательские центры, фермы, – пояснил Болдуин. – Если Изабо права, Мэтью сейчас может находиться где угодно.

Изабо резко повернулась к Болдуину:

– Ты волен оставаться здесь и гадать, где сейчас твой брат, а я вместе с Дианой поеду в Польшу. Мы сами найдем Мэтью.

– Никто никуда не поедет! – заявил Маркус, хватив кулаком по столу. – Во всяком случае, без осмысленного плана. Где именно находился Майданек?

– Сейчас открою карту.

Фиби потянулась к ноутбуку. Я задержала ее руку. Ткань покрывала в «камере пыток» была до боли знакомой… Твид. Коричневый, с белесыми полосами и запоминающимся переплетением нитей.

– А это что? Пуговица? – Я пригляделась. – Это не покрывало. Это пиджак. – Я снова пригляделась. – Такой пиджак носил Питер Нокс. Ткань я помню еще по Оксфорду.

– Если Бенжамен действует сообща с такими колдунами, как Нокс, вампирам не освободить Мэтью! – воскликнула Сара.

– Сорок четвертый год повторяется снова, – тихо произнесла Изабо. – Бенжамен играет с Мэтью и с нами.

– Если так, пленение Мэтью не было его целью, – сказал Болдуин, щурясь на экран. – Эту ловушку Бенжамен ставил на другую дичь.

– Ему нужна тетушка, – сказал Галлоглас. – Бенжамену хочется узнать, почему Диана смогла забеременеть от вампира и родить детей.

«Бенжамен хочет сделать меня сосудом для вынашивания его ребенка», – подумала я.

– Он не дождется экспериментов над Дианой! – с жаром заявил Маркус. – Мэтью скорее умрет, чем допустит это.

– Эксперименты вообще не нужны. Я уже знаю, почему прядильщицы могут иметь детей от вампиров, страдающих бешенством крови.

Буквы и символы ответа мчались по моим рукам. Слова принадлежали давно исчезнувшим языкам или таким, что ведьмы использовали только для заклинаний. Нити в моем теле скручивались, превращаясь в яркие спирали из желтого и белого, черного и красного, зеленого и серебристого.

– Значит, ответ находился в Книге Жизни, – сказала Сара. – Вампиры так и думали.

– И все началось с открытия ведьм. – Я сжала губы, чтобы не выдать больше тайн. – Маркус прав. Если мы отправимся к Бенжамену без плана и без поддержки других вампиров, ведьм и демонов, он победит. А Мэтью… погибнет.

– Отправляю вам автомобильную карту Восточной и Южной Польши, – послышался из динамика телефона голос Натаниэля.

На экране открылось новое окно.

– Аушвиц находится здесь. – (Появился пурпурный флажок.) – А вот здесь находится Майданек.

На окраине какого-то города вспыхнул красный флажок. Город находился на самом востоке польской территории; практически на границе с Украиной. Флажки на карте разделяли многие мили польской земли.

– Откуда начнем? – спросила я. – Доберемся до Аушвица и дальше поедем на восток?

– Нет. Бенжамен находится где-то неподалеку от Люблина, – утверждала Изабо. – Когда Филиппа нашли, мы разговаривали с несколькими ведьмами. Они сообщили, что мучитель Филиппа имел давние связи с этими краями. Мы тогда подумали, будто речь идет о каком-то местном пособнике нацистов.