Онлайн книга «Зимняя песнь»
|
Музыка Короля гоблинов звучала иначе: полновесно, глубоко, значительно. Она дышала чувствами, которых мой брат еще не познал, – скорбью, горечью утрат, тоской. Эта виртуозность была заслужена по праву, выстрадана. Пьеса закончилась, последняя нота растаяла в тишине, повисшей между нами. Только тогда я заметила, что слушала, не дыша. – Как прекрасно, – шепотом проговорила я, не желая разрушать благоговейное безмолвие. – Твое сочинение? Король гоблинов медленно открыл глаза, выходя из транса. – М-м-м? – Это ты написал? Музыка потрясающая. – Нет, не я. – Он улыбнулся. – Можно сказать наоборот: она меня написала. – А название у нее есть? Пауза. – «Воскрешение». Одна из сонат-мистерий. – Где ты ее выучил? Снова пауза. – В монастыре. Мизерные обрывки сведений о его прошлом. Я жадно глотала каждую крошку, словно это была моя последняя трапеза. Меня терзал голод, я хотела знать о сдержанном юноше все, все до последней мелочи. – В каком? И опять ответом мне была улыбка, только в этот раз слегка блеснули кончики зубов. Пути Господа и Короля гоблинов неисповедимы – к сожалению. – Так кто же автор пьесы? – не отставала я. – Мы снова играем в «Правду или расплату»? – поддразнил он. – Только если ты этого хочешь. Помолчав, он сказал: – Автор мне неизвестен. – Взгляд Короля гоблинов затуманился, пальцы рассеянно перебирали струны. – Я складывал эту сонату по кусочкам – слышал то в одном, то в другом монастыре, запоминал, а потом воспроизводил ноты на воображаемой скрипке. Я подобрал ее по памяти, как сумел. Я попыталась определить период создания сонаты, призвав на помощь свои скудные и разрозненные познания в истории. Произведению не хватало мелодичности, привычной для нас в верхнем мире, и звучало оно немного старомодно. С другой стороны, структура его также не соответствовала сонатной форме, живой и текучей. Мы оба прятались в темноте, я и Король гоблинов, тайком подслушивая то, что не предназначалось для наших ушей. – Темы можно развить, – предложила я. – Скордатура здесь слегка необычна, хотя можно попробовать повтор мелодии в миноре. Он рассмеялся и покачал головой. – Элизабет, ты – гений, творец. А я? Всего лишь истолкователь. Боль, пронзившая меня, была неожиданной и острой. Я отвернулась, чтобы Король гоблинов не увидел моих слез. Младший брат однажды сказал мне то же самое, слово в слово. Еще до того, как я попала в Подземный мир, до того, как поняла разницу между Библией и ее трактовкой. Я была переполнена собой, своими воспоминаниями, я тонула в трясине грез прошлого и невыносимого наслаждения настоящим. Ощутив за спиной его умиротворяющую близость, я почувствовала себя лучше. Король гоблинов нежно поцеловал меня в лопатку, но ничего не сказал, дожидаясь, пока я справлюсь с наплывом эмоций. – Кто… кто научил тебя играть на скрипке? – наконец спросила я, сглотнув засевшую в горле печаль. Улыбаясь мне в плечо, он что-то пробормотал. – Что? Король гоблинов поднял голову. – Его звали, – тихо сказал он, – брат Мэтью. Монах. Неизвестный монах, покинувший эту землю, не оставив следа. Тем не менее, Король гоблинов о нем помнил и, несомненно, любил. Именно в этой любви продолжал жить престарелый учитель. Это и есть бессмертие, дарованное людям: жизнь в памяти тех, кто продолжает любить нас после того, как наши тела давно стали тленом. Я подумала о брате и сестре, которые меня любят, и вспомнила: они ведь ждут меня там, наверху. Надо мной опустилась крылатая тень завтрашнего дня. Слишком скоро. Слишком рано уходить. – Каким он был? – спросила я, все еще не оборачиваясь. – Это он тебя воспитал? А кто твои родители? Как ты попал в монастырь? Что… – Элизабет. Я не смотрела на него. Не могла. – Завтра наступило. Я замотала головой, но мы уже перешли черту, за которой нет возврата. Я сделала выбор. Выбрала себя. Свой эгоизм. Король гоблинов почувствовал мои колебания. – Не жалей, что выбрала жизнь. – Я не жалею, – прошептала я, – и никогда не пожалею. – Не ложь, но и не правда. – Элизабет. Я сжалась. – Элизабет, посмотри на меня. Я повернулась, медленно и неохотно. В глазах Короля гоблинов сиял свет, и я знала, что этот свет будет помнить меня и после того, как я уйду из обоих миров, Подземного и верхнего. А эти глаза… Глаза, сияющие ярче брильянтов, полностью преобразили его лицо. Его красота более не казалась зловещей, жуткой или неестественно-безупречной. Лицо обрело живость, и от этого он стал выглядеть совсем юным и беззащитным. – Кто ты? – спросила я. Вопрос упал звонкой дождевой каплей, разбив стеклянную тишину. – Я – Эрлькёниг, Владыка Зла и правитель Подземного мира. Я покачала головой. – Нет, все это – твои титулы. Кто ты? – Я – Король гоблинов, твой вечный и бессмертный возлюбленный. Все верно, он Эрлькёниг и Король гоблинов, мой Король гоблинов, но я хотела знать, кем он сам себя считает. Я получила от него все, кроме имени. – Нет, – снова возразила я, – это мне тоже известно. Из-под улыбки показались кончики зубов. – Так кто же я? – Ты – человек, чья душа полна музыки. Ты – своенравный, непредсказуемый, противоречивый. Ты находишь радость в детских играх и еще больше радуешься, когда побеждаешь в них. Для натуры столь глубоко верующей ты на удивление мелочен. Ты – джентльмен, скрипач-виртуоз, ученый, мученик, причем из всех твоих масок образ мученика нравится мне меньше всего. Ты сдержан и аскетичен, ты чванлив, напыщен и глуп. Король гоблинов молчал. – Ну, я права? – Да, – глухо промолвил он. – Да, Элизабет, ты смотришь мне прямо в душу. – Тогда назови свое имя, mein Herr. Он тихонько рассмеялся, но его смех прозвучал скорее как всхлип. – Нет. – Почему? – Чтобы ты могла меня забыть, – просто сказал Король гоблинов. – Нельзя любить человека без имени. Я качнула головой. – Ошибаешься. – Имя – это то, что принадлежит смертному. – В глазах разного цвета появилось непонятное выражение. – Тому человеку, которым я был в верхнем мире. – Он привлек меня к себе, и я склонила голову к нему на грудь, прижалась к шраму у сердца. – Найди меня, – еле слышно сказал он. – Ищи меня там, Элизабет. Только там, наверху, ты найдешь эту недостающую частицу. |