Онлайн книга «Лезвие власти»
|
— Чего рты пораскрывали? Заткните девиц, и несите сети. Солдаты, гремя оружием, засуетились перед серым домом. Дибо подошел к мальчишке. — Ты ведь правда сын Зуи Камилла, прозванного «Мастером»? Мальчишка гордо поднял голову, кивнул и спросил дрожащим голосом: — А ты правда тот самый монах, сын больного триппером гурпана и клумийской сороконожки? Стоявший рядом гвардеец пнул мальчика ногой в живот. Мальчишка захрипел и обмяк в руках солдат. Гвардеец поднял для удара тяжелый кнут. Дибо взмахнул рукой и усмехнулся. — Пока достаточно. Он действительно сын Камилла. Поднимите его. Гвардейцы грубо дернули мальчишку и поставили его на ноги. Дибо взял мальчика за подбородок, приподнял голову и заглянул ему в глаза. — Позови своего отца, щенок. Пусть выйдет и сдастся на милость герцога. И тогда мы пощадим тебя. Мальчишка изогнулся и плюнул в монаха кровью. Дибо спокойно вытер лицо, повернулся к дому и прокричал: — Мастер Камилл! У нас в руках находится твой сын. Если ты выйдешь и сдашься властям, то его пощадят. Если нет… — Дибо громко рассмеялся. — Я буду считать до трех. Один! — Дибо сделал шаг назад. Стоявший рядом капитан гвардейцев покрутил головой. — Эх, не выйдет… А мальчишка-то храбрец! Дибо поднял руку. — Два! — он повернулся к солдатам и пробормотал. — До трех считать бессмысленно, он не выйдет. Возьмите ублюдка и распните на этих воротах, вниз головой. Потом вспорите его как свинью, и растяните потроха по улице, пусть полакомятся летучие коты. Надеюсь, что его папочка увидит эту картину… Исполняйте. — Дибо отвернулся и направился к дому. Мальчик посмотрел ему вслед сухими злыми глазами и закричал: — Когда-нибудь ты сдохнешь страшной смертью, проклятый пожиратель слизней! Гвардеец наотмашь ударил его рукоятью кнута по лицу, заставив замолчать. Затем солдаты потащили мальчишку к воротам. 43 На широкой площади у постоялого двора Воулы стояли клети с каторжниками. Несколько костров освещали копошение грязных, забитых тел. Охранники, бантуйские темнокожие остроносые головорезы, проводили Аттона мутными взглядами. Заунывная каторжная песнь причудливо вплеталась в сизый дым, добавляя в вездесущую вонь что-то такое, от чего хотелось бежать без оглядки… Аттон прошел в полумрак зала и махнул рукой хозяину. Хозяин Воула, чудовищно толстый, как болотный свин, заорал так, что с потолочных балок посыпались тощие крысы: — Будь я проклят! Три тысячи отборных джайлларских свиней, так похожих на моего покойника папашу! Сам господин Птица-Лезвие пожаловал, растуды его туды! — Привет, старый болотный змей! — Аттон обнял огромного старика. Воула, колыхая брюхом, сделавшим бы честь любому морскому чудовищу, захохотал. — Давненько, давненько, друг мой, ты не был в этих местах! Соскучился по пиву, что делает папаша Воула? Или работенка нужна? Есть тут один винтирец, игрок… — зашипел он Аттону на ухо, предпринимая попытку увести его в сторону своих покоев. Аттон легко вывернулся. — Спасибо, хозяин ночи… Я уже нанялся… — Ты? И к кому же? Аттон ткнул пальцем в глубь зала, где пировала компания бородачей. — К Крабу? — Воула развел огромными руками. — Ты ведь дорогой мечник, Птица-Лезвие! А Старый пустой! Второй год в прогаре. У него и денег-то, как в бедняцкой ухе — рыбы… Опять один воск тащит, да телегу бронзы. И волов заложил… — Уж не тебе ли? — Кому еще? Не Монтессе же, в кабалу соваться… Эх, Старый, Старый… У него и охрана-то, оттого, что коротким путем ходит, через Гземей… Куда нормальный купец не сунется. А людишек понабирал, тьфу, а не караванщики. Сопляки аведжийские, да пару работников с большака. Братов Косых вон взял… По мне так лучше гремлин какой. Все оттого, что денег у него… — Слышал-слышал… Говорить ты много стал, на старости. — Да, уж… Ну ты подумай, у меня работенка найдется… Аттон оставил старика у стойки и подошел к Крабу. — А, Птица-Лезвие… Не передумал? Что энтот болотный свин про меня наговорил? Как волов моих в заклад захапал? — Да ладно тебе, Старый! Не будь его сердце таким же большим, как и живот, висеть тебе всю жизнь на крючке у Монтессы. — Да… Тот угорь своего не упустит. Как узнал, что я по оказии волов своих Воуле заложил, так ядом плевался, что передохли все мухи до самого Тарра… Да, Птица-Лезвие, а ты часом не из Боравии путь держишь? — Что ты, Старый? Там нелюди королю задницу надирают… А я из Данлона. А что, интерес какой? — Да вот, опять шибко интересуются мечниками, приехавшими со стороны Пустошей… Человек, по имени Гайсер. Может знаешь такого? — Охотник за головами? Что-то не слышал… — Да, нет. На господина Дибо работает, чтоб торчать ему до скончания веков в Джайлларе… — Дибо? Что забыл этот палач в Бадболе? — Не знаю, Птица-Лезвие. Но у меня перед тобой должок. А потому и не думай об этом… Я все устрою… У меня с господином Дибо свои счеты. Смотри, вот дружки твои, на этот переход. — Файя махнул рукой в сторону разношерстной компании, восседающей на лавках. Аттон всмотрелся в смуглые молодые лица. Большинство караванщиков были аведжийцами. — Это Лломми, — Краб представил пожилого данлонца с широченными плечами — мой помощник… — Это… Это Мерриз… Лучший караванщик Рифлера… Аттон посмотрел на молодого паренька в тяжелом зеленом плаще, и сразу его узнал. Он протянул руку для приветствия, и улыбнулся: — Не болит голова? Парень, которого Файя назвал Мерризом, не ответил, лишь слегка улыбнулся уголками губ. Краб посмотрел на Аттона: — Знакомы? — Да, нет. Он вчера при мне опустошил половину винных запасов хозяина «Гиблого места»… Краб посмотрел на Мерриза с удивлением. Потом повернулся к Аттону: — Да? Ну и ладно. Пойдете вместе замыкающими… 44 Фердинанд полулежал на низкой тахте среди множества мягких подушек и прищурив серые глаза внимательно смотрел на мрачного монаха. — Вы взяли его, Дибо? — Нет, мой повелитель. Он ускользнул. Фердинанд разжал кулак, задумчиво посмотрел на звезду в руке и спокойно сказал: — Ты совершил ошибку, монах. Непростительную ошибку. Камилл был почти у вас в руках, а вы упустили его… Ты варварски обрек его сына на мучительную смерть, посчитав, что уже расправился с оружейным мастером, а он обвел тебя вокруг пальца. Такой промах требует серьезного осмысления и соответствующих выводов. Дибо вздрогнул всем телом и забормотал: |