Онлайн книга «Лезвие власти»
|
Конрад сглотнул слюну. Он не спрятал лицо. Он не заплакал. Глаза и мысли его были чисты. Он стал Императором. 72 Где-то в глубине дворца, огромный сваанец, подобный черной молнии, влетел в полутемную кухню и остановился, поводя бесформенным, как неудавшаяся бронзовая отливка, носом. Маленький человечек с острым куньим лицом, сидевший за обширным кухонным столом, съежился и побледнел. Остальные слуги побросали ложки и бросились врассыпную. Весельчак одной рукой подхватил убийцу и швырнул его в стену. Потом, сорвав крышку с печи, затолкал визжащего человечка в пылающее нутро. Вбежавшие в кухню стражники, в ужасе попятились. Над Вивленом неистово и мстительно завыли летающие коты. 73 — Я много лет не видел тебя, девочка… — гремлин сидел у костра и смотрел прямо в огонь. В черных немигающих глазах без зрачков отражалось пламя. Гремлин сплетал длинные серые пальцы, и девушке казалось, что в руках у него каждое мгновенье возникает и распадается волшебной красоты творение из вязкого дыма. — У меня было много дел в мире, Гермуль… — девушка сидела на захламленном верстаке свесив ноги и смотрела по сторонам, на развешанные по стенам пещеры причудливые изделия из стекла и металла. Ее длинные волосы вспыхивали в полумраке всеми цветами радуги. — Много дел… Как многозначительно… Если эльфийская женщина, живущая среди людей говорит о том, что у нее было много дел, это значит, что это мир стал совсем другим. — Это правда, Гермуль, мир изменился до неузнаваемости… — Это хорошо или плохо? — гремлин искоса посмотрел на девушку и обнажил в улыбке два ряда острых зубов. — Это справедливо, Гермуль. А справедливость не может быть ни плохой, ни хорошей. — Это справедливо для них, девочка… Но не для Тхару. И не для тебя… — Увы… Скольких гремлинов ты видел за последние годы? — Тахак мерик зарасанг делл'а майю! — гремлин зашипел, его огромные хрящеватые уши затрепетали. — Девочка! Наша раса зовется Тхару! «Гремлин» — слово ругательное для нас… Это слово из лексикона гномов, и означает оно «живущий на потолке». Будь так добра, помни это. Девушка лукаво улыбнусь. — Не сердись, Гермуль… Я знаю, что значит слово «гремлин», и не считаю его ругательным. Впрочем, ты ушел от ответа. Скольких соплеменников ты видел за последние годы? — Я не выходил из этой пещеры много лет. Много лет, девочка. Когда ты приходила последний раз, я делал обруч. — гремлин указал длинным пальцем на чудесный хрустальный обруч, инкрустированный золотом и платиной. — До этого я делал колокольчики Звездных рыб. До этого — рог Морского чудовища. А до этого… — Все, старый хитрец, все… Ты сотню лет не видел ни одного Тхару. Или не хотел видеть… — Я… Я хотел… Я хотел бы вернуться в свой замок… Я хотел бы воспитывать внуков и передавать им секреты мастерства. Я хотел бы увидеть Луны, пробегающие под ажурным виадуком Ганфа. — Гермуль прикрыл руками лицо, уши его печально опали. Девушка бесшумно спрыгнула на пол, и присев рядом, обняла старого гремлина за плечи. — Гермуль, Гермуль… Почему ты не ушел с остальными? Туда, где можно создавать новые виадуки и счастливо растить внуков? — Разве есть такие страны? Разве есть стороны света, где народ Тхару будет счастлив? Зарыться, как кобольды в землю? Нищенствовать, как гномы и огры, побираясь у ног чудовищ в дикой Верейе? Или вы? Где ваше счастье, в какой стороне? — Мы никогда не искали счастья. Мы были просто счастливы. А теперь… — девушка потерлась щекой о жесткую серую кожу. Глаза ее заблестели влагой. — Теперь я с людьми… — И ты счастлива, девочка? — По крайней мере, с одним из них — да… 75 В маленьком домике, в самом дальнем и тихом углу Летней резиденции Императора, было тихо и тепло. Сухо потрескивали дрова в камине, за окнами звонко и весело била холодными каплями по талому снегу ранняя весна. Ветер, прилетевший с юга, торопил зиму, настойчиво обдувая сосульки на карнизе. — Вот и весна… Еще недавно, казалось бы день назад, шли осенние дожди… — , Сидящий у камина старик, разлил вино в два бокала. — Для тебя всегда время летело быстро… Для меня же, каждый прожитый день — целая эпоха. Начинаешь утро с сожалений, а заканчиваешь — воспоминаниями… А каждое воспоминание — боль. Так и ноет в груди от заката до рассвета. А утром просыпаешься, и начинаешь жалеть себя, и жалеешь до тех пор, пока не накатят воспоминания. Вот так… — Саир Патео взял бокал и сделал глоток. Сидящий рядом молчал. — Ты не пьешь? — казначей встал с кресла и подошел к окну. За окном, в лужах талой воды бродили облезлые и худые коты с обвисшими мокрыми крыльями. Сидящий у камина старик взял бокал, немного подержал в руках, словно стараясь согреть, и поставил на место. — Как ты нашел меня, Саир? — Джемиус… — Джемиус? — Да. Джемиус знает, что ты не умер. Я понял это по его поведению. Ведь это он гримировал Ландо? — Да, в этом ему нет равных… — Джемиус такой же как и ты… Можно даже сказать, что он и есть ты… И когда я его увидел, то понял, что Марк Россенброк опять всех обошел. Даже свою смерть… — Бедный Ландо… Мой старый, бедный Ландо… — Он умер счастливым человеком… — Он умер канцлером Великой Империи. А я умру тем же, кем и пришел, в этот мир — безродным нищим… — Почему ты так поступил, Марк? Почему ты бросил эту Империю в такой тяжелый момент? Почему ты оставил мальчишку одного? — Пора мальчику учится жить без костылей… Тем более, без таких старых и ветхих, как я… — Император совершает одну ошибку за другой… Я не раз слышал, как он проклинает небеса, за то, что они забрали тебя в такой момент… — Это должно было произойти однажды. Мальчик уже сделал первые шаги к самостоятельному правлению. И я стал ему мешать. — Я не верю в то, что ты бросишь политику. Ты станешь дергать за ниточки, используя Джемиуса и его подчиненных. — Брошу, мой друг. Уже бросил. Скажи лучше, что поделывает Коррон? — Генерал пьет, и боюсь, не долго протянет… Он тяжелее всех перенес твою смерть… Ему очень тебя не хватает. Нам всем тебя не хватает… Даже статс-дамы украдкой плачут… Император… — Что Император? — Он распустил Тайную Канцелярию. — Я предполагал это… — Он пожаловал Селину титул графа и генеральское звание, и возложил на него всю ответственность за охрану престола… — Селин честен и неглуп… Я доверял ему… — Но Селин биролец… — Я тоже не был коренным уроженцем Атегатта… — Конрад готовится к войне… |