Онлайн книга «Гиблая трясина»
|
Одри Тэйлор кивнула, однако уточнила: – Не уверена, насколько продление жизни человека в таком печальном состоянии, как у вашей матушки, является добрым делом. Впрочем, в любом случае это не нам решать, верно? – Она… – Мэтт вдруг понял, что не знает, как верно сформулировать вопрос. – При смерти? Полагаю, что да, хотя… – Понимаю. Мы ведь все это с вами уже проходили? – Откровенно говоря, сейчас мой прогноз неблагоприятен. Хотя не могу не согласиться, ваша матушка уже преподносила нам сюрпризы. – Директриса жестом пригласила его к лифту. – Я вас провожу. Палата на втором этаже, рядом с постом дежурной сестры. – Она приходила в сознание? – Трудно сказать. По словам Рут, вчера вечером что-то бормотала. Похоже, нечто ее беспокоит. – Двери лифта открылись. – Я вызову Рут, чтобы она сама вам рассказала. Может, вы в этом что-то поймете?.. – Одри снова легонько пожала плечами. – Или это просто обычная смесь из путаных воспоминаний детства, а то и какая-нибудь мыльная опера десятилетней давности. Ну, по крайней мере, она больше не занимается членовредительством. – Мэтту представились пальцы с изогнутыми ногтями, дергающие и царапающие пергаментно-тонкую кожу на тощих руках. Даже он был едва способен переносить это зрелище. – Верно, старший инспектор, хотя бы в этом нам повезло. Они быстро прошли ярким коридором, устланным ковром с геометрическим орнаментом. Высокие окна, даже забранные решетками для безопасности, пропускали внутрь достаточно света. Директриса приоткрыла дверь. – Приехал сын Кэтрин. Мэтт на секунду задержался на пороге и окинул взглядом новую палату. Светлая, просторная, безупречно чистая. Рут – полная, улыбчивая женщина, обязанностью которой было ухаживать за матерью, – подняла взгляд от катетера, который сейчас проверяла. Лучи света из большого окна падали на полную алых роз вазу. На которой и застыл его взгляд. – Мы поставили цветы так, чтобы она их увидела, если придет в сознание, – пояснила сестра. Мэтт обернулся к директрисе. – Откуда взялись эти цветы? Кто их прислал? Теперь замешательство выразилось и на ее лице. – Да вы же сами! Как раз сегодня утром их и доставили. – Кто? – Один из ваших полицейских. Сказал, что вы распорядились. – У вас в фойе есть камеры наблюдения? – У нас кругом камеры, старший инспектор. У половины пациентов – Альцгеймер или другие формы слабоумия. Без камер нам нельзя. – Я хочу видеть того, кто доставил цветы. Можете показать мне запись? Если миссис Тэйлор и была поражена, то виду не подала. – Мы скоро вернемся, Рут. Оставайся с Кэтрин и ни в коем случае не уходи. В кабинете директрисы Мэтт принялся расхаживать взад-вперед, нервничая в предвкушении того, что ему предстояло увидеть. Долго ждать не пришлось. – Утренняя кассета. Этот человек появился в восемь сорок шесть, пришел пешком. – Без машины? – Вероятно, припарковался где-нибудь на улице. Через ворота он точно прошел пешком, я в это время была в кабинете, проверяла расписания дежурств и видела, как он выходит. – Директриса быстро промотала запись, потом остановилась и стала прощелкивать покадрово. – Вот он! Представился инспектором Эдвардом Деннисом. Стоп-кадр показывал уже знакомое лицо, глядящее прямо в камеру. Седые волосы, коротко подстриженная бородка, нагловатая, уверенная улыбка. Тот же, кто подходил к дочери Джейсона. – Вы его знаете? – К сожалению, нет. Однако похоже, что он меня знает, и очень хорошо. – Мэтт достал телефон. – Могу я на минутку занять ваш кабинет, миссис Тэйлор? Мне нужно позвонить. Кивнув, она вышла из комнаты, предоставив ему возможность поговорить с Джейсоном. – У меня в машине есть мешки для вещдоков, так что розы и кассету я привезу. Цветы нам вряд ли чем-то помогут, но я, черт возьми, не собираюсь оставлять их у изголовья матери! – Хотите, сэр, я распоряжусь, чтобы рядом с ней дежурил полисмен? На случай, если он вернется. – Он не вернется, Джейсон. Он уже сделал ровно то, что хотел. Даже если бы вдруг и вернулся с намерением ей повредить, будет уже поздно. Самое худшее происходит прямо сейчас, естественным чередом. – Примите мои соболезнования, сэр. – Мрачность в голосе Джейсона достигла небывалых глубин. – Не о чем тут соболезновать. Лучше пригляди за группой, пока я не вернулся. Мэтт дал отбой и вышел из кабинета. Самое время снять с души еще один камень. Даже если ты меня не услышишь, мама. Кое-что следует сказать. Пока еще не поздно. В ней с трудом можно было узнать женщину, некогда игравшую в его жизни столь важную роль. Он попытался наложить образ внушающего страх матриарха с жесткими чертами лица и пышными каштановыми волосами поверх этой истощенной мумии. Не получилось. – Она много говорила вчера вечером. Уже ночная смена пришла, а она все не могла успокоиться. – Рут подала ему чашку с чаем. – Что-нибудь осмысленное? – Вас кто-нибудь называет Мэтти, сэр? – Иногда. Только те, кто меня любит. Рут подошла к окну. – Разумеется, это не мое дело, сэр. Но я думаю, что она вас любит. Он помешивал ложечкой чай, не поднимая взгляда. – И кто вам внушил столь странную мысль? – В основном она бредила, однако раз за разом повторяла, что ей нужно с вами поговорить насчет Бена. Она хотела попросить прощения за Бена. Мол, передайте Мэтти. Повторяла раз за разом. Мэтта передернуло. – Насчет Бена? Вот так прямо и сказала, что хочет попросить прощения? – И не один раз. И еще повторяла слово «плохой». – Бен плохой? Или я? Рут задумалась. – По-моему, она это не про кого-то говорила, а про свой поступок. Мэтт заставил себя сделать глоток еще неостывшего чая. Попросить прощения за Бена? – Кто-то близкий, этот Бен? – Мой пес. Принадлежал еще моему отцу, пока он был жив. – Ощутив подкатывающий к горлу комок, Мэтт словно наяву почувствовал под рукой грубую шерсть, заглянул в большие карие глаза. – Как-то раз я задержался в школе. Мать случайно закрыла Бена у меня в комнате, и он обмочился. Я сразу же все оттер, но она просто озверела. Швырнула Бена в багажник и уехала… Больше я его не видел. – Господи! Вот ужас! – Я думал, что не переживу. Бен был моим лучшим другом, вероятно, даже единственным. Вот только для моей мамочки этот поступок был более чем типичным. |