Онлайн книга «Варан»
— Прощения прошу у господина, — пробормотал возница. — Левая молодая совсем… ну и… брачный период у нее, можно сказать, от мил-дружка оторвали, чтобы вашу милость везти… Злится она, вот. — Передавай ей выражение моего искреннего сочувствия, — без улыбки сказал Варан. Возница уставился на него, разинув рот: в этих коридорах никто никогда не шутил. Кроме разве что Подставки. На углу прорубленного в скале тоннеля стоял стражник со щелкуном у колена. Варан кивнул вознице: — Поезжай. — Спасибо, господин… Возница развернул экипаж, но не к подъемной тележке, а в боковой коридор. Варан смотрел ему вслед — саможорки казались двумя гигантскими панцирными червями, слегка придавленными платформой. Надо же — «брачный период»… Варан криво улыбнулся, выпрямил затекшую спину и подошел к стражнику. Щелкун — без намордника — не шелохнулся. — Его Незыблемость вызывал меня, — сказал Варан, глядя в слепые, затянутые бельмами глаза стражника. Прошла длинная секунда, прежде чем стражник кивнул. — А-а, наконец-то Варанчик пришел… Вот мы его в железо и запытаем до кричайкиного визга… Может быть, это была шутка. А может быть, чистая правда. Варан ждал. Его Незыблемость Императорский Столп подошел ближе. Потянул воздух широкими вывернутыми ноздрями, казавшимися на его лице второй парой глаз. Растянул уголки большого рта: — А, вот так нервы у тебя, землемер… Что за каменные нервы, ну просто завидно… Сядь. Варан уселся в кресло, покрытое шкурой донного дракона. Шкура — оттенок чешуек от темно-стального до ярко-бирюзового — стеклянно звякнула. — Будешь есть-пить? — деловито осведомился Подставка. Варан покачал головой. — Ладно, — Подставка прошелся по комнате, полы его белого халата мели заваленный бумагой пол. — В обиде, что подняли среди ночи… Ничего, потерпишь. Три дела у меня к тебе, сразу три, а до утра далеченько… Его Незыблемость уселся напротив, прикрыл глаза и медленно, с негромким сопением втянул воздух. Эта привычка Подставки всегда действовала Варану на нервы — и куда больше, чем обещания немедленно запытать. — Просмотрел я твою работу по Озерной Цепи, — пробормотал Подставка, не открывая глаз. — Хорошая работа. Пока не знаю, какой из этого будет толк, но зарубочку поставим: Варанчик справился. Так, с первым делом покончили играя… Теперь второе. Рыба! Прямо из стены возникла согбенная фигура приседающего в поклоне секретаря. Не дожидаясь распоряжения, секретарь развернул на полу перед Вараном желтоватый свиток бумаги и, все так же приседая, отступил. — Что это? — спросил Подставка. Глаза его были закрыты, ноздри подрагивали, живя на лице отдельной жизнью. Варан присмотрелся. Карта была нарисована умело, вычурно, с двенадцатилистным цветком, изображающим стороны света, с любовно выписанными деталями. Варан рассматривал очертания незнакомой земли. Подставка сопел, принюхиваясь. — Это фальшивка, — сказал наконец Варан. Подставка поднял веки. Посмотрел поверх Барановой головы. — Уверен? — Это сделано человеком, никогда не ходившим дальше этой гряды, — Варан провел над бумагой пальцем. — Вот эта часть — Белодомье. Здесь, — он показал на правый срез карты, — должна быть окраина Стеклянного леса… Все, что западнее этих холмов, — выдумка. В крайнем случае, составлено по чьим-то неточным рассказам. — Так я и думал, — пробормотал Подставка. — Рыба, уйди. Секретарь свернул карту, еще раз поклонился и исчез. Подставка молчал. Глаза его снова были закрыты, однако ноздри смотрели прямо на собеседника. Варану казалось, что он чувствует взгляд из трепещущих черных отверстий. Подставка был маг. И Подорожник, когда-то казавшийся Варану всемогущим, оказался бы рядом с ним, как котенок рядом с пещерной несытью. — Третье дело совсем простое, — Подставка запрокинул голову, чтобы лучше чуять Варана. — Государственную измену на тебя вешаем. Замысел против Императора. Подлог. Что еще? Да хватит… Варан молчал. Подставка потянул воздух, рот его расплылся в улыбке: — Ага… Тут нас проняло, и мы запахли бойцом, готовым дорого продать свою жизнь… Тихо, Вараша. Драться не будем, по крайней мере сейчас… Варан молчал, не двигаясь с места. Подставка протянул руку. Ничем не приметный лист бумаги самостоятельно высвободился из груды таких же листов и прыгнул в раскрытую ладонь Его Незыблемости. — Рыжий, — не повышая голоса, позвал Подставка. Новый человек возник, кажется, прямо из стены. Он был не один — наполовину вел, наполовину нес кого-то, обернутого, как кукла, простынями. В комнате запахло кровью и блевотиной, и не надо было обладать носом Подставки, чтобы это почувствовать. Тот, кого звали Рыжим, — на самом деле он был полностью лыс — поставил своего спутника-ношу перед креслом Его Незыблемости. — Вараша, — сказал Подставка, — иди сюда. Варан подошел и остановился рядом с креслом. По подбородку человека-ноши текла розовая слюна. Он был, кажется, тяжело ранен. А может, подвергся воздействию магии. А может, его пытали. А скорее всего, и то, и другое, и третье. — Это Гордин Золотые Крылья, — сообщил Подставка все так же негромко. — Блестящий наш полководец, любимец Императора, поклявшийся взять очередного «сына Шуу» живым и привести в цепях… Гордин Золотые Крылья захрипел. Варан взглянул на него и тут же отвел глаза. — Тебе его совершенно правильно жаль, — сказал Подставка. — Он в большой беде… Теперь возьми штуку, которую я держу, и скажи мне: что это? Варан взял лист бумаги, постаравшись при этом не коснуться бледной тонкой руки. Развернул. Всмотрелся при свете белых и синих огней, освещавших заваленную бумагами комнату. Его Незыблемость предпочитал белые и синие светильники, и это было еще одной причиной, по которой Варан не любил гостить у Подставки. — Это карта Залесья, — сказал Варан. — Я сам ее делал. — Отлично, — Подставка чуть заметно кивнул. — Гордин… Так что там было? Когда славная летающая стража, возглавляемая вами, пошла в атаку — с неба на землю — на этот сброд, обезумевший в гордыне своей… Что там вдруг оказалось? Рот человека-ноши дернулся. — Я… — выговорил он. — Вы, разумеется, надежда императорской гвардии… Вы — что? — Я… мы… разло… мы. Глубо… кие. — Правда? — делано удивился Подставка. — Вот так, среди ровной долины? — Ще… ли, — подбородок Гордина ходил из стороны в сторону. — Прова… заса… да. |