Онлайн книга «Медный король»
Он бросил фляжку, Развияр не поймал ее, и фляжка упала на дно лодки. – Руки дырявые, – сказал бакенщик. – Пей давай… А то. Развияр с третьей попытки отвинтил крышку. Жидкости во фляге было и правда на дне, а пахла она резко и едко. У Развияра слезы навернулись на глаза. – Пей, ну! – торопил бакенщик. Развияр выпил. Сразу ничего не почувствовал, но уже через мгновение ему сделалось лучше; он увидел, как победно сверкают огни Мирте, как отражаются в каждой капле, срывающейся с гребной лопасти, и как отдаляется, покачиваясь на воде, зажженный бакен. – Кто ты такой, а? – Разви…яр. – Юнга? Матрос? – Не. Нет. – А кто? Развияр закашлялся. * * * Огни зажигались один за другим. Огромные ездовые крысы, запертые в колесе, знали и выполняли команды «Фру» и «Ну». Развияр заснул. Он спал, скорчившись на носовой скамейке, не замечая ни холода, ни света. Море убаюкивало его. Он спал, будто предчувствуя: жизнь будет долгой и надо набраться сил. Его разбудил чужой голос. Из полумрака (возле Мирте ночи не бывают темными) выплыла другая лодка, и молодой сварливый голос окликнул бакенщика: – Эй! Ты бы еще под утро выехал! – Припозднился, бывает… – Бывает… Вот сядет кто-то на мель, тогда тебя и подвесят за это самое «бывает»… Кто это у тебя? Развияр загородил лицо локтем – слишком ярким показался свет разгоревшегося фонаря. – На бакене сидел. Я уж думал, утопленник. – «На бакене»… зачем подобрал его, тебя спрашиваю? Мало бед? Мало тебе второго предупреждения? – Ну, помирал ведь, на бакене-то… Мальчишка совсем. Обладатель молодого сварливого голоса подогнал свою лодку поближе. – Эй, ну-ка отвечай, кто такой! – Развияр. – Откуда взялся? – За борт… упал. – С какого корабля, а ну, не врать! – С «Крыламы». – «Крылама» проходила сегодня, – сварливый человек хмыкнул. – Юнга? – Нет. – Что-то мне не нравится этот малый, – пробормотал сварливый человек. – А ну-ка… посмотри на меня, сопля! Развияр поднял голову. Сварливый человек смотрел на него из полумрака, высоко подняв фонарь. – Старый, – сказал изменившимся голосом. – А ну, глянь на него, тебе там ближе. Сдается мне, что у него гексавая рожа. Бакенщик, подобравший Развияра, посветил ему в лицо фонарем. Развияр зажмурился. Тихонько плескалась волна, трогая лопасти гребных колес. – Что, – сказал бакенщик изменившимся голосом. – Выкинули с корабля, так? Развияр снова начал дрожать. Сварливый ругнулся длинно и непонятно. – Не любят они, – пробормотал бакенщик. – Да. У них с этим… строго. Сварливый снова разразился руганью. Обложил Развияра, потом перекинулся на Золотых и дальше ругался не переставая – монотонно. Глаза его, обращенные к сияющему городу, блестели, как у крысы в барабане. – Что делать-то? – спросил бакенщик в пространство. – Я и сам-то… У самого временное право на жительство, два предупреждения, а с третьим дадут мне пинка под зад… Что с тобой делать, парень? Куда девать? В город нельзя… Да и здесь тоже неподходящее место для гекса, ох, Шуу тебя раздери… Он завертел головой, будто ожидая, что из волн поднимется вдруг подходящее место для Развияра. – Выкинь его, – сказал сварливый. – Так, это… – Или отвези к маяку. Бакенщик поперхнулся: – Да он же полоумный! Мало ли что… Гоняться начнет, или убьет, и ничего ему за это не будет… Как тогда, когда он рыбака зарезал… – Ну, тогда выкинь. – Я же не Золотой – человека в море выкидывать, – тихо сказал бакенщик. – Ну, вези. – Далеко, это же крыс гонять, а они и так заморенные. – Ну, выкинь, чего ты мне голову морочишь? Раньше думать было надо, прежде чем гексаненка подбирать, старый дурак, утробья отрыжка… И снова полился однообразный поток ругательств. * * * Одинокая скала поднималась над водой каменным островом. Лодка Развиярова спасителя подошла к нему перед рассветом, когда небо серело, теряя звезды. Вблизи слышно было, как трещит и воет пламя в прозрачной чаше маяка. – Ну вот, – сказал бакенщик. – Судьба у тебя, парень, конечно… эх. Знавал я одного гекса… Зверь зверем, конечно, но мне здорово помог… Ты иди. Мне возвращаться надо. Развияр перелез с кормы на камень. Бакенщик ударил шестом по борту: – Ну! Пошли, хорошие, давай! Завертелось колесо. Зашлепали лопасти. Развияр постоял, глядя вслед лодке; островок был крошечный, пламя маяка выло, казалось, над самой головой. В камнях бегали мокрицы, здоровенные, возможно, съедобные. Развияр посидел на камне, отдыхая. Он очень устал и ослабел. Мимо, совсем близко, прошел нарядный корабль на светлых парусах – скоро он будет в Мирте… Если не задержат на таможне… Развияр догадался, что на него смотрят. Повернул голову. На скале позади него стоял полуголый старик в рваной кожаной юбке. Тело его, высохшее и жилистое, в свете маяка казалось красным, борода и седые волосы торчали во все стороны, как венчик, а нос, выдающийся далеко вперед, был темного лилового цвета. Полоумный голый старик. Убил какого-то рыбака, и убийство сошло с рук. Что говорить о Развияре, которого уже один раз приговорили? Он сидел на камне и смотрел на старика снизу вверх. Даже не поднялся навстречу – не было сил. Старик махнул рукой, властно приказывая убираться. Его нос налился кровью, сделавшись почти черным. Развияр сполз с уступа, попятился в воду, нащупывая ступнями скользкие камни. Дальше уходить было некуда. – Умные они, – со злобой сказал старик. – Уроды! Он повернулся и зашагал вверх по камням. Затылок у него был голый – казалось, лысина невзначай сползла с обычного места, как сползают неудобные шляпы. У самого подножия маяка старик обернулся. Окинул Развияра бешеным взглядом, уперся руками в бока, всем видом изображая возмущение: – Ну что? Чего тебе? – Дайте… попить, – прошептал Развияр. – Пожалуйста. * * * Маяк был костяной. Не то иголка исполинского морского ежа, не то прямой бивень, а может, зуб. Высокий, изнутри полый. Деревянная лестница, устроенная в полости, вела наверх – к баку, заполненному маслом, к фитилям и винтам, к запальному отверстию. |