Книга Зимнее серебро, страница 109 – Наоми Новик

— Какой от них толк? В гоблинских недрах я проблуждаю десять тысяч лет и не найду выхода. Убери их!

Под подушкой мать отыскала старый истертый медяк, но Зимояр отверг и его со словами:

— Дорога домой не может мне присниться!

На полке в кладовой нам попалась красивая маленькая склянка с духами, закупоренная пробкой; на дне еще сохранилось несколько капель. Но Зимояр лишь пожал плечами.

— То ли яд, то ли эликсир: теперь в нем проку нет, — объявил он, вытягивая очередной ящик: три серые мышки выскочили оттуда и юркнули в дверь. Небо вдалеке уже светлело. Раненая нога Зимояра оставляла на деревянных половицах мокрые следы.

— Может, тут вообще ничего нет! — воскликнула я.

Он привалился к стене, поникнув головой.

— Нет, есть! — возразил он. — Есть. Ветер из моего королевства веет мне в лицо, он нашептывает мне что-то и шуршит в углах. Но я не могу разобрать, откуда он дует. Надо искать.

— Мне в лицо веет только жаром, — ответила я. — Хотя печка еле теплится.

Он не ответил, а только поднял руку, и его черты мучительно исказились.

— Да, — бесцветным голосом произнес он. — Ветер горяч.

Я не сводила с него взгляда.

— Ты чего? — спросила я.

— Чернобог там, — отозвался Зимояр. — Он проник в мое королевство. Он там!

Он резко отвернулся и с удвоенной яростью набросился на шкаф. Верхние ящички полетели на пол, ломаясь: из них сыпались по всей комнате стекляшки, перья, носовые платки, лоскутная кукла, распутанные клубки тесемки, пригоршня монет, пакетик засохших леденцов, кудели чесаной шерсти — тысяча и одна ненужная вещица, которые запихнули как попало куда придется. И ничего из зимнего королевства.

— Мы ничего не найдем, — тихо сказала мне мать. Она только что вышла из спальни, уставшая и вся в пыли. — Мы трижды обыскали каждый угол. Разве только он покажет нам, где поискать еще.

— Но тут есть что-то! — дико прокричал он, оборачиваясь к матери. — Оно где-то здесь!

Я горестно всплеснула руками, а мать, расстроенная, пошла искать дальше. И тут с печки, из-под плаща, донесся тихий голосок Стефана:

— У меня вот что есть. Только он не хочет расти.

Мы все воззрились на него. Ванда с Сергеем так и застыли на месте. Стефан протягивал нам белесый плод вроде грецкого ореха. Зимояр увидел плод и с криком кинулся к Стефану.

— Где ты это взял?! — свирепо спросил он. — Кто тебе дал?!

Он уже тянул руку, чтобы забрать орех, но Стефан стиснул орех в кулаке, а Ванда решительно вклинилась между братом и Зимояром.

— Ему матушка дала! — выкрикнула она. — От нее этот орех, с ее дерева. Это Стефана орех, а не твой!

— В жизни смертного нет того дыхания, что заставит снежное дерево рождать плоды, — резко бросил Зимояр Ванде. — Одна жизнь, две, а то и три надобны, чтобы дерево лишь оделось листвой. Или вы питали дерево кровью, раз уж стоите на своем?

— Папаня схоронил там всех пятерых младенчиков, — сказала Ванда. Лицо у нее побелело, сделалось непроницаемым — такой я никогда ее не видела. — Всех моих пятерых братьев. А после и саму матушку. Она дала его Стефану! Это его орех!

Зимояр придирчиво оглядел сначала Ванду, потом Сергея со Стефаном, словно прикидывая, стоят ли эти трое шести жизней: пятерых братьев, которым не суждено повзрослеть, и матери. И бессильно уронил протянутую руку. Его лицо погасло и помертвело. Не сводя глаз с белого ореха, наполовину скрытого пальцами Стефана, он прошептал:

— Это его орех.

Зимояр сказал это так, будто огласил собственный смертный приговор.

Он сдался так быстро и бесповоротно, что даже Ванда перестала сердиться. Мы все сгрудились над белым плодом, который озарял дом светом, как Зимоярово серебро. И только у Зимояра на лице была написана отчаянная безысходность. Он молчал — да и что он мог предложить взамен? Никакими сокровищами не окупишь столько горя, сколько выпало Ванде и ее братьям, столько лет потаенной боли. Я свою мать не отдала бы и за тысячу королевств.

Стефан еще раз посмотрел на свой орех и вдруг раскрыл ладонь. Но Зимояр лишь потрясенно глянул на белый плод, потом на мальчика; он не решался принять орех, даже отдаваемый по доброй воле.

Мать наклонилась и поцеловала Стефана в лоб.

— Матушка гордилась бы тобой, — тихонько сказала она. Она взяла орех у Стефана и протянула Зимояру. — Возьми и спаси детей Зимояров. Это ведь лучшее, что можно с ним сделать.

Но Зимояр так и стоял столбом, пока я не подошла и не забрала у матери орех. Зимояр обратил на меня беспомощный тусклый взгляд.

— И что нам теперь делать? — спросила я его. — Как нам его использовать?

— Госпожа, — вздохнул он, — используй его как тебе угодно. Он не мой.

— Ладно. — Я мало-помалу закипала. — Если бы он был твой, что бы ты делал?

— Я бы положил его в землю и пробудил к жизни. И открыл бы свою дорогу под его сенью. Но этого я сделать не могу. Это семя не в моей власти — оно не откликнется на мой зов. И я не знаю, как вы это сделаете. Снежное дерево не пустит корней по весне, а в твоих руках — согретое солнцем золото, но не зима.

Он так и продолжал выжидательно смотреть на меня. Ну конечно, я для него такой кладезь небывалых чудес, что с меня станется выдать еще одно. Если бы только я знала, как его выдать.

— Мы попытаемся его посадить, — заверила я Зимояра. А что еще мне было делать? — Сможешь заморозить землю?

Король согласно склонил голову. Но стоило нам открыть дверь, как он весь содрогнулся от окатившей его жаркой волны, жарче, чем воздух в доме. Снаружи пахло теплом, мокрой землей и весной. Он все равно шагнул за порог, согнувшись и прикрываясь локтем, как человек, идущий сквозь завывания метели.

Возле дверей еще остался земляной холмик, где Стефан пытался посадить орех. Хорошее место для дерева — вырастет, и будет тень в доме. Зимояр коснулся земли, и из его пальцев вытекло совсем чуть-чуть изморози, да и та тут же исчезла, как дыхание на холодном стекле. Я торопливо засунула орех в землю и придавила его сверху рукой Зимояра; несколько чуть заметных серебристых струек пролились из его руки и тут же пропали.

Он отнял руку, посмотрел немного на землю и покачал головой. Я вытащила орех из земли. Он лежал у меня на ладони, а я мысленно рассуждала. Значит, по весне он не прорастет. И тут меня осенило: ведь Чернобог нашел способ проникнуть в мир Зимояров! А раньше-то у него не получалось!

Я вскочила и помчалась к глубокой лохани на заднем дворе. Я заглянула в воду. Просто деревянная лохань, просто вода, но в ней должно быть что-то еще — то есть кто-то еще, и это Ирина, она стоит в своей серебряной короне там, на той стороне. Она впустила Чернобога в зимнее королевство, спасая Литвас от владыки Зимояров, которого я освободила.