Онлайн книга ««Сандал», которого не было»
|
– На стройку, что ли? – Да нет. У нас другой профиль. – А что делать нужно? – Вот то, что они делают. – Шум, в которого снова превратился Шумахер, показал на своих бойцов. Десант повернул голову в сторону соседнего столика. Бойцы с аппетитом уплетали шашлык из баранины, запивая минералкой. – В общем, все, что скажу, то и делать! Жилье получите, по деньгам не обижу! Я сам так начинал. А железки ваши пригодятся. Да еще новые получите! Намек был весьма прозрачный. Десант перевел вопросительный взгляд на Хромого. – Я за любой кипиш, кроме голодовки! – заявил тот. – Мы согласны! – ответил за двоих Десант. Шамсутдин Все в Москве его раздражало: постоянно проверяющие документы милиционеры, подозрительные взгляды прохожих, привокзальные бомжи и неопрятные азиаты в метро, бесстыдные девушки в коротких юбках и гуляющие с разодетыми в яркие жилетки собаками старушки, насыщенный автомобильными выхлопами воздух и толпы постоянно куда-то бегущих пешеходов… Изменить это было не в его силах, приходилось терпеть и приспосабливаться. Милиционерам он протягивал паспорт и зачетную книжку с двумя сторублевками внутри. – На юриста учусь, приехал сессию сдавать. Хочу прокурором быть! – Да, сразу видно, прокурор из тебя выйдет хороший, – усмехались патрульные, забирая деньги и возвращая документы. В общежитии он сразу пришел к комендантше – толстой крашеной блондинке Алине Петровне, вечно хмурой и строгой. Но не с Шамсутдином. Увидев его, она разулыбалась: – С приездом, мой мальчик! Что-то тебя долго не было… – Привет, Петровна! Вот тебе в честь встречи. – Он сунул в карман синего халата сто долларов. – Я в свою… – Там живут двое ребят. Есть свободная, такая же, на третьем этаже… Сейчас я тебя заселю… – Вот пусть эти обезьяны там и живут! Он уверенно прошел в «свою» комнату, выкинул в коридор чужие вещи и лег спать. Когда объявились хозяева, то начали возмущаться, сбегали к Алине, но, вернувшись, успокоились и перешли в другую комнату – на четверых. Потом он сходил к четверокурснику Муслиму Хасуеву, тот был «опорным» студентом, поддерживающим связи между администрацией ВУЗа и диаспорой, а так же решающим все вопросы, возникающие у земляков при поступлении, в ходе учебы или по ходу жизни в Москве. Ему недавно исполнилось тридцать, и учился он уже лет десять. У него был даже свой кабинет, обставленный не хуже, чем кабинет декана, а может, и лучше. Увидев Шамсутдина, Хасуев приветливо заулыбался и встал навстречу: он был в курсе всех дел, происходящих в республике, и знал, кто есть кто. А Шамсутдин был не просто земляком и не простым студентом. Они обнялись, троекратно соприкоснулись щеками, перекинулись несколькими фразами о житье-бытье дома и в Москве. – Ты лучше сбрей бороду, – посоветовал Муслим. – Иначе будут принимать за моджахеда и останавливать на каждом шагу. Сам он был гладко выбрит и щегольски одет: синий в едва заметную полоску костюм, белая сорочка, красный галстук и красные остроносые туфли. Шамсутдин таких никогда не видел, и они ему понравились. Но он тут же прогнал это чувство. Похоже, вдали от дома Хасуев забыл о том, как обязан выглядеть мужчина и как ему надлежит себя вести. Он не должен походить на смазливого киноактера и одеваться, как тамада на богатой московской свадьбе. – Я и есть моджахед! – холодно ответил он. Муслим на миг смешался, но тут же снова обрел снисходительное спокойствие. – Я дал тебе совет, а ты сам смотри: выполнять его или нет! Но имей в виду – ты тут не единственный моджахед. И не самый главный. А я знаю очень многих авторитетных земляков, даже Айдамира знал. Только его недавно убили… – Ладно, Муслим, я тебя понял! – Шамсутдин отдал зачетку и конверт с деньгами. Теперь все должно уладиться само собой, а он мог отдыхать и покорять Москву. «Подтянув» земляков – Дауда и Салмана, он сходил с ними в пивной бар, а потом сказал, что в общежитии порядка нет, их перестали уважать и надо себя «поставить». И они начали «ставить», в результате чего в первый же вечер вспыхнули две драки. Второй вечер тоже начался с обхода этажей. Они подошли к одной из комнат, и Шамсутдин без стука дернул ручку. Но дверь оказалась заперта. – Э, открывай! – крикнул он. – Я знаю, что ты там! Подождав с полминуты, ударил в дверь ногой. – Открывай, сказал, а то хуже будет! Щелкнул замок, дверь открылась, и земляки вошли в комнату. Худощавый студент-первокурсник смотрел на них близорукими глазами сквозь линзы очков. – Почему долго не открывал? – угрожающе спросил Шамсутдин. – Так я спал. – Маленький, что ли, так рано спать ложишься? – Так всю ночь учил, потом сразу на занятия пошел… Теперь опять учить буду. – Ладно, денег займи, да! – Так… у меня нет. Шамсутдин обшарил карманы висевшей на стене куртки и извлек оттуда сотенную купюру. – Если у тебя нет, значит, это не твое? – Не мое, – отвел глаза очкарик. – Значит, мое! – ухмыльнулся Шамсутдин. Земляки громко рассмеялись. – Какие они трусливые, эти кафиры! – сказал Салман, когда они вышли в коридор. – Если бы они у нас такое сделали, их бы сразу зарезали… А мы у них делаем что хотим. – Да, – согласился Шамсутдин. – Они еще и глупцы. Их здесь больше, чем нас, в сто раз, но каждый живет сам по себе. Смотри – можем сейчас подойти к любому и сделать что захотим, а остальные будут проходить мимо. Разве у нас такое возможно? Земляки закивали: «Правильно говоришь». – Вместе мы сила! – продолжал Шамсутдин. – Надо подтягивать всех наших, пусть переселяются к нам. Дадим коменде денег, проблем не будет. – А если пожалуются и кто-то возникать станет? – спросил Дауд. – Кто?! Все знают порядок! В прошлом году один новенький препод отказался деньги взять у Муслима, так тот ему чуть ухо не отрезал… Теперь бесплатно все нашим делает. Другие и так как шелковые. Но надо, конечно, для вида, к ним уважение проявлять. – Как у тебя все просто! – удивился Дауд. – Держись меня, брат! – сказал Шамсутдин. – Любые проблемы разрулим! Только надо достойных подобрать. – Я некоторых знаю, – сказал Салман. – Предложу им. Достойные ребята. На следующий день вселяться в общежитие пришли сразу четверо: Идрис с экономического факультета, Дени из автодорожного колледжа и еще двое, которые нигде не учились, – Анзор и Назир. Их отчислили еще в прошлом году, но уезжать на родину они не торопились. Как и рассчитывал Шамсутдин, проблем со вселением не возникло. Новоселье отметили шумно, с распитием дагестанского коньяка «Лезгинка» и последующими танцами «Лезгинки» под аккомпанемент «барабанов» из стульев в холле третьего этажа. Никто им не мешал. Студенты старались без крайней необходимости из комнат не выходить, а вахтерша делала вид, что ничего не слышит. |