Онлайн книга «Мигрант, или Brevi Finietur»
— Ты ведь офицер, да? — Крокодил запнулся, потому что слова его нового родного языка снова пришли в несоответствие с понятийным аппаратом. — Ты… участник жесткой иерархической структуры, которая занимается отбором полноценных граждан? С одной стороны, ты на низшей ступени, всего лишь полевой экзаменатор… С другой — ты единолично принимаешь решения…. Крокодил замолчал, недовольный собой. Ему не нравилось неестественное звучание знакомых, казалось бы, слов. — Так в каком ты звании? Капрал? Лейтенант? Сотник? Аира посмотрел на него с интересом: — У меня, знаешь, малый опыт общения с мигрантами. А зря: вы забавные… Дорогой Андрей, я твой инструктор, и все. Процедура Испытания формализована и регламентирована до малейших деталей. Если ты докажешь свое право быть полноценным гражданином — я буду первый, кто тебя поздравит. И он встал: — Собираемся! — его голос легко перекрыл и болтовню мальчишек, и ворчание прибоя. — Возвращаемся в лагерь и вечером, если успеем, сдадим регенерацию… Подъем! * * * «Если успеем». Аира повел колонну в лагерь — быстрым шагом, иногда бегом. Берег опустел. Прибой накатывал на песок и тут же сползал с него, как одеяло. Тимор-Алк сидел у водопада, сунув ноги в воду. Будто не заметил, что все ушли. — Я могу тебе помочь, — сказал Крокодил. — Поднимайся. — Чего ты ко мне пристал? — с болью в голосе отозвался Тимор-Алк. Крокодил сел рядом на песок: — Давай подумаем. Допустим, я мигрант, свалился с неба. Допустим, я ничего о вас не знаю. Но естественная мысль, что я хочу помочь кому-то бескорыстно, тебе не приходит в голову. Значит, у вас на Раа не принято бескорыстно помогать? Тимор-Алк повернул к нему измученное лицо: — Ты не можешь мне помочь! Мне никто не может помочь… Даже бабушка говорила, чтобы я не ехал. Даже она! И сдержал слезы. — Давай разберемся, — снова начал Крокодил. — Она ведь тебя любит, так? — Я не стану об этом говорить. — Ты пойми, я мигрант! Если я тебя чем-то обижу — это не со зла, а по неведению! У нас на Земле бабушки очень любят внуков. «Или будут любить через миллионы лет», — поправил он себя. — Да, — признал Тимор-Алк. — Она меня любит. Она вообще… Он прикусил язык. — А где твои родители? — мягко спросил Крокодил. — Они умерли. — Несчастный случай? — Да. — Мне тоже все говорили, чтобы я не ехал, — признался Крокодил. — Так что я тебя очень хорошо понимаю. Тимор-Алк повесил голову. В прибое ходила крупная птица, белая с голубой каймой на крыльях, похожая одновременно на чайку и на чашку из школьной столовой. — Наверное, я завтра вернусь на материк, — сказал Крокодил. Тимор-Алк быстро глянул через плечо. — Аира сказал, что вечером мы будем сдавать регенерацию, — пояснил Крокодил. — А это как раз то, что я делать совсем не умею. Тимор-Алк глубоко вздохнул и вытащил ноги из воды. Волдыри лопнули, под ними розовела свежая кожа. — Ух ты, — искренне восхитился Крокодил. — Научи меня. В долгу не останусь. Он стащил с пореза на руке грязную тряпку, заменявшую бинт. На Земле рана в таких условиях загноилась бы как пить дать. А здесь — ничего; выглядит скверно, но подживает. Сама по себе. — Я не могу никого учить, — сказал Тимор-Алк. — Я сам не понимаю, как это происходит. — Кто вас учит регенерации? Родители? Школа? — По-разному. В общем, все. — Тебя кто учил? — Бабушка. Крокодил представил себе старушку с огромным ножом, которая сперва режет внука, а потом учит его затягивать раны. — Тимор, — сказал Крокодил. — Почему для вас так важно быть полноправными гражданами? Я чувствую, что это важно. Почему? Парень глядел на выход из бухты, где разбивалась о рифы волна. — Хорошо, — вкрадчиво продолжал Крокодил. — Зачем полноправному гражданину умение затягивать раны? — Это не умение затягивать раны, — сказал Тимор-Алк почти с отчаянием. — Как ты не понимаешь? Это умение быть больше, чем ты есть. Делать невозможное. Человек — свой хозяин, это первый шаг. Человек — хозяин мира, это второй шаг. Кто не хозяин себе — не хозяин ничему. Зависимые — беспомощные, не хозяева, ничего не решают. На самом деле они не люди… — Так я и думал, — пробормотал Крокодил. — Нет, — Тимор-Алк быстро поправился. — Люди, конечно. Но они как дети. Живут, радуются, не принимают решений. — А какие решения ты хотел бы принимать? — осторожно спросил Крокодил. Мальчишка открыл рот — и вдруг нахмурился, прямо глядя ему в глаза: — Ты меня провоцируешь? Как Камор-Бала? А потом расскажешь ему, что я тут наговорил? Крокодил поперхнулся от возмущения. Тимор-Алк, больше не глядя на него, встал и, чуть заметно прихрамывая, зашагал прочь. * * * Крокодил проспал в тени, на песке, несколько часов. После сна почувствовал себя не столько отдохнувшим, сколько разбитым. Затекла спина, ломило колени, саднили ступни, и очень хотелось есть. Отыскав тропинку, по которой удалились Аира с пацанами, он потихоньку потрусил им вслед, надеясь, что никаких важных тестов не пропустил. Сказано было — «Вечером сдаем регенерацию». До вечера, думал Крокодил, есть время: солнце еще высоко. Солнце высоко, колодец далеко… В лесу перламутровыми брызгами носились мотыльки. Жуки нежнейших оттенков, огромные, как грецкие орехи, качались на длинных травинках, заставляя их пригибаться к земле. Под кронами бесшумно метались тени — не то птицы, не то летучие мыши, не то еще какое-нибудь чудо местной фауны. Крокодил заблудился. Вот только что была тропинка — и вдруг ее не стало. Негустой подлесок, жесткая трава, сплетенные ветки; он попытался вернуться по своим следам — но скоро потерял их, потому что примятая трава поднялась моментально. Незачет, грустно подумал Крокодил. Интересно, способность ориентироваться в лесу тоже входит в перечень необходимых навыков полноправного гражданина, жителя мегаполиса?! Никаких мхов на стволах, никаких муравейников с южной стороны пней, никаких примет, которые и в земном-то лесу не очень помогут горожанину, а здесь и подавно. Карты острова Крокодил не видел сроду. Ему казалось, что все здесь маленькое и компактное, заблудиться невозможно. И вот. Он прислушался. Голосов не было слышно: шуршали, звенели, пищали, мелодично повизгивали мелкие лесные обитатели. Откуда-то издалека, очень издалека, прорывался шум воды. «Если это ручей, — подумал Крокодил, — он выведет меня на берег. Толку в этом не много, но, по крайней мере, я не буду кружить по лесу, как идиот». |