Книга Пробуждение Зеркала, страница 27 – Елена Ворон

— Я-то могу.

— У тебя нет памяти Домино. И его память — его личность — тебе не мешает.

Дэсс вдруг почувствовал, что продрог на сырой поляне, и забрался в салон глайдера.

— Как по-твоему, — спросил он, когда Мстислав тоже занял свое место и поднял машину в воздух, — почему память Домино не сохранилась?

— Твой бог услышал мои молитвы и прикончил гада, но сберег оболочку мне на радость.

— А если серьезно?

— Серьезно я знаю одно: во время переселения тебя похитили. Твои родичи что-то успели, а чего-то не смогли. Видимо, оттого и произошел сбой: твоя личность подавила Домино целиком и полностью.

Дэсс посидел, разглядывая открывшийся взору Тэнканиока-ла — море буйных огней на равнине — и мерклые звезды над ним. Город приближался, разрастаясь.

— Слав, мы так и не выяснили, зачем нужно это переселение. Может, поискать Касса? Или поговорить с приятелями Домино? Один из них — точно СерИв.

— И близко не подпущу. Хватит нам стычки со стражей. Ты открыто встал на сторону людей, и тебя поторопятся убрать, чтоб не вредил.

— Тогда что будем делать?

— Ждать. Через три с небольшим часа в космопорт придет корабль «Адмирал Крашич» — частный рейсовик, носящий имя моего деда. Мы попросим помощи у капитана. Но до той поры надо поесть и поспать, — Мстислав не сдержал зевок, — а то никаких сил нет.

Разноцветные городские районы внизу сияли каждый по-своему: синий, зеленый, желтый, голубовато-ледяной. Каждое здание светилось отдельно, словно Ханимун рассыпал по земле даренные СерИвам сокровища и вдохнул в них внутреннее пламя.

Княжич собрался расспросить Мстислава насчет того глайдера с Руби, что упал в Долине Черной Смерти, но не успел: звякнул сигнал вызова.

— Слушаю, — резко произнес телохранитель.

— Господин Крашич? — прозвучал женский голос.

— Да.

— С вами говорят из клиники Элеоноры Брандт.

— Слушаю, — повторил Мстислав и включил изображение; в углу лобового стекла засветился овал женского лица под светло-зеленой шапочкой. — Здравствуйте, Зоя.

Из-под шапочки выбивались желтые кудряшки. Лицо Зои показалось Дэссу облепленным пеной — такие эти кудряшки были мелкие и пушистые. Женщина смотрела строго, а под глазами лежали темные круги усталости, почти как у Мстислава.

— Вашей жене стало хуже, — сообщила она. — Она просит, чтоб вы — если, конечно, сочтете возможным, — ядовито уточнила Зоя, — ее навестили.

— Что с ней?

— Она тяжело больна. А вы были у нее всего раз — чуть не месяц назад. Как и положено заботливому супруг…

— Что со Светланой?! — рявкнул Мстислав.

Зоя вздрогнула, кудряшки колыхнулись.

— Ей плохо. Вы приедете в клинику или нет?

— Приеду. Через два часа. — Мстислав выключил связь.

Глайдер бешено рванулся, меняя курс. По небу метнулись звезды, городские огни внизу поплыли вбок.

— Почему через два часа? — спросил озадаченный Дэсс. — Где мы будем болтаться?

— Мы явимся через десять минут. Но незачем сообщать об этом кому ни попадя.

— А почему ты не навещал жену?

— Отвяжись! — вскипел телохранитель.

Княжич умолк. Что он такого сказал, отчего Мстислав взъелся?

Чуть погодя тот заговорил:

— Я не мог оставить без присмотра Домино. Однажды упросил его съездить со мной в клинику. Усадил в холле, рядом с палатой Светланы. Взял с него слово, что с места не стронется, из-под пригляда тамошней охраны — ни шагу. Я пробыл у Светы полчаса. Вернулся в холл — а Домино след простыл. Куда делся? Дежурная сестра глазами хлопает, охрана не в курсе. Он вышел из клиники, сел в мобиль — и привет. Как ты помнишь, средств индивидуальной связи тут нет, так просто до человека не докричишься. Я заметался. Спустя три часа нашел Домино у проституток, вдрызг пьяного и под наркотой. Ценности пропали, деньги с кредитки — тю-тю. Немалые деньги, кстати. Господин Донахью грозился вычесть эту сумму из моего жалованья, а Домино радостно хохотал. Шутка удалась! Больше я в клинику не ездил.

Глайдер летел над краем города. Справа сиял Тэнканиока-ла, слева стояли горы в снежных шлемах; с той стороны не было ни единой искры света, кроме звезд на небе.

— Чем больна Светлана? — осторожно поинтересовался княжич. Он ничего не смыслил в человеческих болезнях, но не спросить было нельзя.

— Врачи не могут поставить диагноз. — Мстислав прикусил губу, помолчал. — Толкуют про то, что угнетены все функции организма; но из-за чего? Она как будто сама не хочет жить. Ослабела, исхудала, поседела… Ты не видел, какие были кудри! Огненные, до колен. Светка могла закутаться в них и ходить, как в платье. А теперь белые стали. И брови белые, и ресницы. Лежит, как Снегурочка, и тает. Волосы выпадают прядями…

Дэсс поерзал на сидении. То, что он услышал, было странным.

— Слав, это похоже на лунную лихорадку, какая бывает у СерИвов.

— Да.

— Но наши болезни не передаются людям.

— Мне говорили. Пойми: я оплатил лучшую клинку, лучших докторов, лучшее всё! И без толку. Света умирает. А я то с Домино вошкаюсь, то… Ч-черт!

Дэсс не придумал, что сказать. Пустыми словами не утешишь. Вспомнилась Сона. Куда она исчезла? Оставила полные надежд и обещаний письмена — и пропала. Княжич хотел посидеть молча, но вдруг само собой вырвалось:

— У меня была невеста; она тоже заболела. Сначала думали на лунную лихорадку, но ошиблись, оказалось: снежный лишай.

Мстислав бросил на Дэсса быстрый взгляд.

— И что? Она поправилась?

— Еще нет. Ее куда-то увезли выздоравливать… — Княжич сбился, неуверенный в том, что говорит правду. — Я ее с тех пор не видел.

Телохранитель грустно покачал головой.

— Дэсс, может, ваши лекари совсем безглазые. Но вообще-то лунную лихорадку со снежным лишаем перепутать трудно.

— Почем ты знаешь?

— Когда Светлану положили в клинику и заговорили о СерИвских болезнях, я кое-кому очень хорошо заплатил. Мне добыли двух больных СерИвов — мальчишку с лишаем и девушку с лихорадкой. Положили в ту же клинику. Даже профану было видно, что это совершенно разные болезни. А у Светланы — что-то третье, совсем непонятное.

Дэсс напрягся.

— Что сталось с девушкой?

— Ее лечили, как могли. Но… умерла. А мальчишка поправился, и его отослали домой.

— Какого цвета была ее шерсть?

— Рыжая с черными подпалинами. А затем побелела… Дэсс?

— Нет! — выдохнул княжич. Сердце бухало в груди, как будто он взобрался на ледник, поскользнулся и лишь чудом не сорвался в пропасть. — Не она. У Соны шерсть серая, с голубым отливом.