Книга Пробуждение Зеркала, страница 39 – Елена Ворон

Второй помощник состроил мученическую гримасу: дескать, сколько можно трепать языком?

— Слав, получилось, — прозвучал по громкой связи голос Терезы. — Что дальше?

Телохранитель встал.

— Пусть экипаж соберется в салоне. Я скажу, когда начнем.

— Внимание экипажу: всем явиться в салон, — прозвенело в зале. — Выполнять распоряжения Мстислава и Д… Домино.

Оба помощника Терезы уставились на Дэсса. Йенс начал подниматься из кресла.

— Сидеть! — велел телохранитель.

Йенс метнул на него взбешенный взгляд и отвернулся, сжал кулаки.

Космолетчики не спеша стянулись в зал. На лицах ясно виднелись следы праздника благополучной посадки. Кое-кто направился в бар — в поисках воды либо иных безобидных напитков.

— Господа, рассаживайтесь, — сказал Дэсс, выдвигая из-под столиков кресла. — Будьте любезны.

Расселись, прихватив из бара несколько бутылок. Трое человек с трудом отгоняли сон, отчаянно зевая и растирая глаза; двое повалились в кресла и тут же уснули. Мстислав пересчитал людей и спросил у Варвара:

— Сколько человек в экипаже?

— Двадцать два. Плюс капитан.

— Здесь двадцать один.

Варвар повертел головой, считая.

— Верно. Кого же нет?

— Сайкса, — подсказал Дэсс.

— Пилот Сайкс, немедленно явиться в салон! — рявкнул Варвар по громкой связи.

— Его нет на борту, — сообщила капитан: голос Терезы прошелестел из личного передатчика, закрепленного у первого помощника на воротнике.

Варвар чертыхнулся.

— Когда он свалил?

— Неизвестно. Наблюдение сбоит.

— Может быть, он не ушел, а прячется на корабле? — предположил Мстислав, тревожно переглянувшись с Дэссом.

— Маловероятно, — ответила Тереза.

— Но возможно, — добавил первый помощник. Спросил у телохранителя: — Твои распоряжения?

— Заблокировать дверь салона.

— Сделано, — доложила капитан.

— Тогда начинаем, — сказал Дэсс.

— Тереза, начали! — подтвердил Мстислав.

Дэсс прошел к стене напротив аквариума, стал спиной к зеркалам. Космолетчики у тесно сдвинутых столиков, кто не спал, оживились. Напрягшийся Йенс не спускал глаз с княжича, а Варвар и Мстислав наблюдали за экипажем. Присмотревшись, Дэсс обнаружил передающую камеру на крышке аквариума; он не нашел бы ее, если б не знал, куда именно поместил эту крошку телохранитель.

— Домино, вы в эфире, — объявила капитан по громкой связи.

Значит, оборвались передачи на видео, включились все погашенные экраны — в домах, в ресторанах и ночных клубах, на улицах, в мобилях и глайдерах. У Светланы — у Соны — в палате тоже зажегся экран. И повсюду один только Дэсс — в теле модного певца Домино, в дорогом костюме, стоящий в салоне космического корабля на фоне покоробленных мутных зеркал.

Он запел. Быть может, следовало начать с нескольких мгновений Кеннивуата-ра, которая заставила бы сидеть смирно космолетчиков в зале — Йенса, Эрни Крейцара, всех остальных. Однако Дэсс побоялся навредить Мстиславу: не остановилось бы у него сердце во второй раз. Поэтому он пел Лавикуоно-ри — песню разведчика и наблюдателя, песню-приманку, что одинаково подчиняет зверей и людей. Ровный, с редкими переливами, порой вибрирующий звук наполнил салон, отразился от забранных зеркальными панелями стен.

— Ты охренел?! — вскочил было Йенс.

— Сидеть! — Мстислав отбросил его на место. — Не то привяжу.

Варвар погрозил Йенсу кулаком.

Дэсс пел. Лавикуоно-ри притягивала к экранам людей и СерИвов по всей планете. Люди не могли ей сопротивляться, СерИвы в человеческих телах — тоже. И даже разбуженные настоящие СерИвы в княжеских замках, недоумевая, сходились в парадных залах, чтобы поглядеть неожиданную ночную передачу. Рыбки в аквариуме сбились в стайку и метались из угла в угол.

— Всем сидеть! — грозно рявкнул первый помощник; впрочем, никто из космолетчиков и не думал трогаться с места.

Дэссу сделалось не по себе: отраженная от стен Лавикуоно-ри брала власть и над ним.

— Хватит, — шепнул он и тяжело перевел дух. Можно подумать, не пел, а таскал камни через горный перевал.

Устал. Горло пересохло и не желало порождать слова, которые он должен был сказать.

Молчать нельзя. Еще несколько вздохов — и растает магическая власть его песни…

Открылась заблокированная капитаном дверь салона. Мстислав дернулся навстречу, вскинув парализатор. На пороге стояла Тереза.

— Сайкс умер. Лежит там… — Она осеклась, заметив уставленный на нее ствол. — Слав, ты спятил?

Телохранитель опустил оружие. Тереза тряхнула головой, точно прогоняя какое-то наваждение, и вошла в салон.

— Продолжайте. Ему уже не помочь.

Дэсс втянул в легкие воздух. Сайкс не просто так умер. Это СерИвка, которая жила в теле пилота, покинула его. Сообразила, что выдала себя в глайдере, шепнув Дэссу: «Уймись, закусай тебя кэты! Я прощаю». Пожалела княжича, думала его успокоить, разыграв погибшего Касса. А потом спохватилась и прыгнула в другое тело. В чье? Уж не к Терезе ли она подселилась? У Дэсса потемнело в глазах от гнева.

— Дети мои! — рыкнул он на языке СерИвов. — Миаридуонта-зи-шу — Дети Милосердного Бога! Вы безмерно меня огорчили! — Эти слова он продумал заранее — и был сильно разочарован, услышав, как они прозвучали на деле. Лично Дэсс ничуть бы им не поверил. От этого он рассердился еще пуще. — Вы взяли на себя смелость решать, кому жить и кому умирать в этом мире. Пошли на охоту не ради пищи или защиты своих семей — и совершили неискупимый проступок. Вы начали убивать людей — вы, Дети Милосердного Бога! Позабыв, кто вы и зачем вам подарена жизнь.

Кажется, это прозвучало чуть лучше. Дэсс глянул вокруг. В каждой панели, что добыл он со Мстиславом, проступало настоящее Зеркало. Круги невероятно чистого, ясного отражения быстро расплывались по стенам. В каждом Зеркале пылал гневом СерИв — среброшерстный, с алыми сполохами по телу, с горящими зелеными глазами. Княжич с трудом признал самого себя. Да и не он это вовсе, а…

— Не двигаться! — взревел первый помощник — Йенс опять привстал в кресле.

Под каждым отражением Дэсса проступали два новых. В этих новорожденных Зеркалах виднелись крошечные фигурки — серая и белая с золотом. СерИвки.

Княжич запел Лавизаоту-аф — песню для приручения диких оту. Пронзительный крик взвился к потолку, обрушился сверху. Лавизаоту-аф — песня абсолютного подчинения, подавления воли и ответного обожания. СерИвы — те, что переселились в человечьи тела — должны любить своего бога. Милосердного бога, которому их предки по глупости дали имя Ханимун. Того самого бога, чье отражение они видели сейчас в Зеркалах.