Онлайн книга «Мир наизнанку»
– Либо мне послышалось, – предположила Лиза. – Как только вы говорите себе – «мне послышалось», вы отступаете назад, загоняя себя в привычный бытовой мирок. Эдак вместо того, чтобы вырасти в человека, вы деградируете в статиста. Трехногий кот мирно дремал на диванной подушке. – Что мне конкретно надо делать? – спросила Лиза. – Я так понимаю, мне нужно совершать какие-то действия, вместо этого я жду уже больше месяца, раскладываю карты и жду, жду… – Это не квест, девушка! Это гораздо более сложный процесс! Горохов уселся поудобнее. Читать Лизе лекции явно доставляло ему удовольствие. – Если бы вы были девочкой, заблудились в лесу и искали дорогу домой при помощи подсказок в тайниках, зверей-помощников, примет и прочей машинерии – это был бы квест. Но вы-то должны не выйти из леса, а изменить его, видоизменить, превратить этот лес в ваш дом! Для этого, конечно, нужны «какие-то действия», но гораздо важнее смотреть раскрытыми глазами, видеть изменения среды и правильно их истолковывать… – Вы были очень умным котенком, – сказала Лиза. – Разумеется, – сухо отозвался Горохов. – В ваших словах мне чудится ирония, спишем это на то, что мы практически незнакомы… Что говорят карты? Лиза вытащила из пластиковой папки – файлика – единственную карту, выпадавшую три раза подряд. На лицевой стороне была инженерная схема неведомого помещения: шесть метров двадцать пять сантиметров в длину, четыре метра в ширину, сверху «надземная часть», снизу, соответственно, «подземная». – Хм, – сказал Горохов, разглядывая карту в Лизиных руках. – Что это? – Я думала, вы знаете! – Откуда? Это ваша колода и ваша специфика. – Это схема, – устало сказала Лиза. – Скорее всего, склепа. Потому что я не представляю, для какого еще помещения требуется подземная часть. – Для сарая с погребом, например. Или… погодите. Он вытащил маленький ноутбук, вошел в Сеть и через минуту показал Лизе длинный ряд картинок с общим названием: «Схема гаража». – Это гараж. Вероятно, опорная точка сюжета. Давайте подумаем… Откуда у вашего племянника мотоцикл? – Купил… Пригнал откуда-то. – Откуда? – Понятия не имею. – А где он его хранит? – Нигде, он его только вчера пригнал. – Узнайте, у кого племянник купил свой мотоцикл. Узнайте, где хранит. Но будьте осторожны. Жанр может поменяться так резко, что вы и «ой» не успеете сказать. * * * – …Выразительность скульптуры достигается с помощью построения основных планов, световых плоскостей, объемов, масс, ритмических соотношений… На остановке торговали цветами. Подкатывали к тротуару белые и желтые микроавтобусы, люди выходили и входили, скорчившись в три погибели, иногда задевая головой о дверной проем. Давно отцвела сирень, отлетал тополиный пух, воздух был тяжелый и густой от пыли, света и бензиновых выхлопов. Лиза ругала себя за то, что не спросила Хозяина об Игоре, кассире из обменного пункта. А должна была не только спросить, но как бы невзначай сказать об Игоре что-то хорошее; инстинктивно она чувствовала, что тот наказан за что-то, заключен в будочке, как кукушка в часах, и любой свободный человек, удостоенный разговора с Хозяином, должен замолвить за Игоря словечко. Но она забыла, и это тенью легло на ее совесть. Подошла маршрутка, Лиза влезла в нее, удачно пристроилась на грязном кресле у окна и вдруг услышала, как пожилой мотор ворчит под капотом: «От клевера брюхо вздуется… От клевера брюхо вздуется…» Лиза попросила водителя остановиться и вышла, не проехав и половины своего маршрута. * * * Ноги устали еще днем, а теперь, когда она прошагала на каблуках почти два километра, – вообще отваливались. Ни Алены, ни Пашки не было дома – на звонки никто не отвечал. Лиза так и не вернула своего ключа – Алена будто бы об этом забыла, а Лиза не решалась напоминать; пошатываясь, она вышла из подъезда и села на скамейку в зарослях жасмина. Прошло полчаса. Из дома вышел Пашка, ведя под руку девушку пышных форм, яркую блондинку в фиолетовом летнем платье. Блондинка села за руль темно-синей «Шкоды», Пашка уселся рядом, и они укатили, громко врубив музыку. Вот это номер, подумала Лиза. Поднялась со скамейки и снова села: квартира по-прежнему была заперта, а ключам неоткуда было появиться. Она нащупала колоду карт в кармане юбки – и вдруг увидела Пашкин мотоцикл на другой стороне двора, за мусорными баками, между нерабочим «Запорожцем» соседа-инвалида и чьим-то старым джипом. Не сводя с мотоцикла взгляда, она вытащила телефон и перезвонила сестре. – Ты уже дома? – спросила Алена. – У нас совещание, буду не раньше десяти. – Хорошо, – сказала Лиза и дала отбой. Поднялась со скамейки и мелкими шажками пересекла двор. Мотоцикл был прикован цепью к железной ограде. Лиза не смогла бы завести его, даже будь у нее ключ, – она никогда не водила ничего сложнее велосипеда. Огромный черный байк притягивал ее безотчетно, будто картина абстракциониста. Она коснулась ладонью черной кожи сиденья. «Кто ты? Кто тебя убил?» Мотоцикл дрогнул и завибрировал. Секунда – завелся мотор. Лиза отступила. Мотоцикл стоял, прикованный к ограде. Из выхлопной трубы вырывался сизый дым. – Лиза! Она обернулась, еле удержав крик. За спиной стоял Пашка, странно бледный, всклокоченный. Смотрел недоверчиво и даже со страхом. – Это ты его завела?! – Нет. Что ты. Нет, конечно… Как бы я смогла… Послушай, я с работы и очень устала, – пробормотала она скороговоркой. – Я есть хочу… Ты не мог бы мне квартиру открыть? – Ты давно вернулась? – Он будто не слышал. – Нет… – Примерно сколько? Минут сорок назад? – Нет… Только что, – она врала не мигая. В конце концов, сорок минут назад в дверь квартиры мог звонить сосед, почтальон или свидетель Иеговы. Пашка провел ладонями по нагрудным карманам рубашки: – Вот, блин… Оставил ключи в гараже… – В каком гараже? – Где мотоцикл сегодня чинил… Оставил борсетку, а в ней ключи от квартиры… Мать убьет… Лизхен, слушай, давай прокатимся до гаража, я возьму ключи, а ты в гастрономе кефира купишь? – Кефира? – Мать велела кефира, а я забыл, – Пашка смотрел неотрывно. – Поехали? Только шлем надень… – Я лучше здесь подожду. – Нет, поехали, – сказал Пашка со знакомыми интонациями маленького балованного мальчика. – Поехали! Мать все равно не вернется раньше десяти! |