Онлайн книга «Одержимая»
— Это крохотный поселок, — сказал он, подумав, — филиал станции. Рекреационная зона. Люди развлекаются, как могут. Занимаются раскопками, исследуют интересные геологические явления… — Вы говорили о храмах? — Да. Но это не храмы, вы поймите, они просто так называются. Даже на Земле есть пещеры, потрясающие по красоте, их называют дворцами. Или пещерные города, образованные самой природой. А это — храмы Ириса. Есть легенда, — он понизил голос, — что на этой планете обитает бог. Бог Ириса, так его прозвали. Что, в отсутствие живых существ, способных ему поклоняться, он сам себе построил храмы. Инспекторша улыбнулась кончиками губ: — А вы, значит, запретили паломничество и лишили его адептов? — Он миллионы лет прекрасно без них обходился. — Ну, зачем-то же он построил храмы? Значит, ждал, что кто-то придет? Разговор начинал тяготить Саундера. — Его нет, — сказал он сухо. — И храмов нет. Это выступы… скальных пород. — Меня зовут Ирина, — помолчав, сказала инспекторша. — Я, кажется, не представилась. А вы меня не спросили. — Очень приятно, — сказал Саундер, испытывая страшную неловкость. — Дело в том… — Простите меня, Григорий. — За что? — Я вела себя с вами по-свински. Это все из-за усталости. — Понимаю. Кстати, меня зовут Саундер. Она наконец-то оторвала взгляд от моря и посмотрела ему в глаза: — Как? — Саундер. Григорьев. Губернатор представлял меня, вы, наверное, не обратили внимания… Она покраснела, как девочка. Снова отвернулась, нахлобучила шляпу и затемнила вуаль. — Все путают, — сказал он великодушно. — Жена звала меня Сашей. А губернатор — Гришей. — Я хочу искупаться, — сказала Ирина резковато. — У вас есть эта их… купюра? Чтобы проверить воду? Саундер пошарил по карманам куртки. Прошли те времена, когда он водил торговые делишки с полевыми ребятами, но до сих пор обычно брал с собой на выезд немного денег. — Вот. Купюра была большая, с ладонь, и почти негнущаяся. Имела семь степеней защиты, но Саундер не представлял дурака, которому понадобилось бы подделывать полевые денежки. — А почему здесь Будда? — спросила Ирина, вертя купюру так и эдак. — Не знаю, — честно признался Саундер. — На двадцати реалах у них Христос, на пятидесяти Будда. На ста — не помню. — Он помедлил и добавил: — Некоторых это шокирует. — Меня — нет, — равнодушно отозвалась Ирина. — Я атеистка. Ну, проверяйте! Он взял у нее бумажку и зашагал к воде, в самом деле чувствуя себя идиотом. Зачем понадобилось приплетать Ирисово Поле? Сказал бы коротко — нет, в море у нас не купаются, опасно для жизни. И она бы поверила. Море наваливалось на песок, прозрачное и неподвижное, будто огромная линза. Подойдя к самой кромке, Саундер присел на корточки и, взяв купюру за уголок, опустил в воду до половины. Подержал, вытащил, сличил обе половинки Будды — сухую и мокрую. Мокрая блестела на солнце, сухая матово отсвечивала, но разницы в цвете не было. — Выходит, можно купаться? — нетерпеливо спросила Ирина. — Я бы не советовал, — Саундер стряхнул с купюры воду. — Но почему? — И, не дожидаясь ответа, она подсела к морю и омыла в нем ладони. — Какая прозрачная вода… И теплая… На мелководье проглядывало оранжевое дно, бледнело, уходя в глубину, уступало морской зелени. Ирина зачерпнула со дна песка, пропустила сквозь кулак яркой струйкой, обернулась к Саундеру: — Будете купаться? — Сейчас межсезонье, — сказал он скованно. — Но с купюрой все в порядке! Кислоты пока нет! Давайте купаться, Саундер! Прежде чем он успел ответить, она рванула застежку комбинезона, уронила на песок шляпу и, на ходу избавляясь от одноразового белья, пошла в воду. Я ретроград, подумал Саундер и на секунду зажмурился. На Ириске нет голых пляжей. Везде есть, а на Ириске — домострой. Так это, кажется, называлось… Какая у нее кожа, не белая, не бронзовая — золотая. И какая у нее линия бедра… Ирина бросилась в море. Брызги взлетели лениво, тяжело, всплеск прозвучал глухо. Саундер смотрел, как она плывет, явно красуясь, широко взмахивая руками, струясь вдоль поверхности, как шелковая нитка в канве. Что-то происходило с этой женщиной, что-то очень важное и трудное, именно в эти часы, минуты, сейчас. Он вспомнил инспектора с его свинцовым выражением лица. Что нам инспектор? Даже если губернатора погонят — он, Саундер, будет нужен его преемнику. Чтобы закупать дерновое покрытие, контролировать температуру в жилых помещениях, устанавливать графики дежурств, утверждать отпуска, устраивать разносы и самому получать по шее от начальства… И по первому требованию исполнять особые поручения: развлекать инспекторш, например. У которых кризис в личной жизни. Ирина тем временем обернулась к берегу, замахала рукой, и радужные брызги полетели веером: — Саундер? Вы будете купаться? Он заколебался на долю секунды. Нет, это слишком. — Нет. Я не хочу. — Такая вода! Такое удовольствие! — она смеялась. Вся усталость, скованность, напряжение слетели с нее в этот момент, и женщина казалась двадцатилетней. — Я знаю, но… Я просто не хочу. — Вам же хуже! Она нырнула, блеснув круглыми ягодицами. Беда в том, что я совершенно не понимаю свою роль в этом деле, подумал Саундер. Губернатор отправил меня, потому что я молодой и «выгляжу привлекательно». Входят ли в программу экскурсии плотские радости? И как отнесется к этому инспектор? И неужели я, леший побери, гожусь на эту роль?! Он скептически поджал губы. Нет, конечно, губернатор имел в виду только то, что сказал: прогулка, развлечения, легенды. Губернатор не мог знать некоторых нюансов, существующих между инспекторшей и ее инспектором. Да и нюансы эти, судя по всему, обнаружились совсем недавно, может, пару часов назад. Женщина вынырнула и поплыла вдоль берега в ритме вальса, раз-два-три, сверкая попеременно мокрым затылком, бедрами и пятками. Саундер сел на песок, скрестив ноги. Ни краба не водилось на этом побережье, ни рыбешки, ни единой медузы. Водилось два каких-то невероятных микроорганизма, приспособившихся к жизни в кислоте, но никак не умеющих скрасить человеку его одиночество. Ни птицы не показывалось в небе над цветными барханами, ни змейки не струилось в песке. Саундер давно привык, но иногда ему снилось море с чайками и дворик с назойливыми воробьями; его родители участвовали в национальной программе «Демовзрыв», но вместо пятерых детей сподобились родить только одного. Тогда их вышибли из проекта, отселили с космической станции, и Саундер провел детство в квартире бабушки, в тесноте и шуме приморского городишки, в полнейшем счастье и прекрасных мечтах. |