Онлайн книга «Буря Жнеца. Том 2»
|
– За конюшего в загородной усадьбе у нас была ведьма-сэтийка. Она объяснила мне, что для меня чародейство как одинокая свеча во тьме. Одна-единственная свеча. Сказала, все прочие свечи у меня в голове погасли, чтобы эта горела ярче. Потом показала свою, сэтийскую магию, которой владела лучше всего. А еще она постоянно откуда-то приводила других слуг, других людей, которые владели другой магией. Путями, как они их называли. Все они как разноцветные свечи: серая – Моккра, зеленая – Руз, белая – Худ, желтая – Тир, синяя… – Ты владеешь Моккрой? – Да. Прикажете показать? – Потом. Сейчас ты идешь со мной, Клюв. Я забираю тебя у взвода. – Хорошо. – Мы с тобой будем путешествовать отдельно ото всех, скакать от отряда к отряду, обеспечивая связь. – Скакать – то есть верхом? – Да. Умеешь? – Моя семья разводила лошадей. Квонская порода лучшая в мире. Так что это почти как еще одна свечка у меня в голове. Ведьма, правда, сказала, что нет, просто я таким родился: верховая езда заложена во мне точно так же, как письмо – в чернилах. – А сумеешь отыскать другой взвод, если он будет скрываться под волшебной маскировкой? – Конечно, сумею. Я чую магию. Огонек моей свечи начинает дрожать и склоняется в сторону, откуда идет колдовство. – Отлично, Клюв. Теперь ты подчиняешься капитану Фарадан Сорт – мне. Я выбрала тебя среди остальных. – Хорошо. – Собирай вещи и следуй за мной. – Как близко? – Как будто висишь у меня на поясе рядом с ножнами. И да, Клюв, лет-то тебе сколько? – Я сбился со счета. Было три десятка, но уже прошло шесть лет, так что не знаю. – А сколько путей… сколько свечей тебе известно? – Много. Все. – Прямо все? – Последние два года у нас служил феннский кузнец-полукровка. Он как-то попросил меня перечислить, а потом сказал, что это все. Так и сказал: «Это все, Клюв». – И больше ничего? – Нет, только сделал мне этот ножик. – Клюв похлопал по внушительному тесаку на поясе. – А потом сказал: «Беги из дома, вступи в малазанскую армию, там тебя за глупость бить не будут». Я послушался. Мне тогда было на год меньше трех десятков. С тех пор меня и правда больше не били. Никто меня не любит, но и больно не делает. Хотя я и не думал, что в армии будет так одиноко. Капитан пристально глядела на Клюва, как это обычно делали его собеседники. – Тебе приходилось защищаться или давать кому-то отпор с помощью магии? – спросила она наконец. – Нет, не приходилось. – А с родителями или с братом ты потом общался? – Брат наложил на себя руки, а родители умерли – в тот вечер, когда я ушел из дома. Вместе с наставниками. – Как это случилось? – Не знаю, – вздохнул Клюв. – Помню только, что показал им свою свечу. – Кому-нибудь еще ты ее показывал? – Целиком – нет, больше нет. Кузнец сказал, это только на крайний случай. – И тем вечером был крайний случай? – Да, был. Помню, кузнеца высекли и погнали со двора – за то, что дал мне этот ножик. Потом полезли ко мне, хотели отобрать. И вдруг я понял, что вот он – крайний случай. Капитан ведь сказала, что забирает Клюва с собой, – так почему они по-прежнему идут вместе с остальными, среди насекомых, которые кусают и жалят, особенно в загривок, забиваются в уши и ноздри? Клюв подумал, что опять чего-то недопонял. Капитан, впрочем, шла рядом и никуда не делась. Батальон добрался до круглого бугорка, одиноко торчавшего из черной воды, будто остров. Под толщей мха обнаружились какие-то развалины. – Видать, постройка тут была, – сказал кто-то из солдат. – Яггуты! – не сдержал возгласа Клюв. – Омтоз Феллак. Но не свечка, а так, огарок. Магия ушла, из нее получилось это болото. Оставаться нельзя: под обломками мертвые тела и голодные призраки. Увидев, что все уставились на него, Клюв втянул голову в плечи и пробормотал: – Простите. Капитан Фарадан Сорт положила руку ему на плечо. – Не извиняйся. Так что за тела? Яггутские? – Нет. Форкрул ассейлы и тисте лиосан. Они тут воевали, а называлось все это Войнами справедливости. Здесь была только стычка, все погибли. Последняя воительница пала с пронзенным горлом и истекла кровью ровно на том месте, где стоит Кулак. Она была из форкрул ассейлов и перед смертью думала, что победители правы, а проигравшие – нет. – Проклятье, это единственный клочок суши в округе, – воскликнул Кулак Кенеб. – Кто-нибудь умеет изгонять призраков? Нет?.. Вот Худов дух. Клюв, а что они с нами могут сделать? – Вгрызутся нам в мозги, станут внушать ужасные мысли и в итоге заставят перебить друг друга. В этом вся суть Войн справедливости: они бесконечны, потому что бог справедливости слаб и у него слишком много имен. Лиосаны звали его Серканос, ассейлы – Ринтан. Но на каком бы языке он ни обращался к своим поклонникам, его никто не понимал. Речи его слишком запутанны, и потому бог не имеет власти. Каждый толкует его слова по-своему и не соглашается с другими, так что конца войнам не видать. – Клюв замолчал, глядя на бледные лица соратников, потом пожал плечами. – Но, может, я сумею с ними договориться. Давайте я вызову кого-нибудь, и мы побеседуем. – Не стоит, Клюв, – сказал Кулак. – Так, всем подъем, двигаемся дальше! Никто даже слова против не сказал. Фарадан Сорт отвела Клюва в сторону. – Теперь мы их оставим. В какую сторону надо идти, чтобы поскорее отсюда выбраться? Клюв указал на север. – Далеко? – Тысяча шагов. Там проходит граница старого Омтоз Феллака. Она проводила взглядом Кенеба с его батальоном. Они сошли с островка и, шлепая по болоту, направились точно на запад, в глубь материка. – Сколько им еще надо пройти в том направлении? Я имею в виду – на запад. – Шагов тысяча двести, если не забредут в реку. – Ладно, от лишней пары сотен шагов не развалятся. Ну что ж, Клюв, на север так на север. Веди. – Слушаюсь, капитан. Пойдем по старинке, пешком. Она засмеялась, но над чем – Клюв не понял. На войне есть особый звук, когда при осаде, за мгновения до штурма, единым залпом выстреливают онагры, баллисты и по́роки. Огромные снаряды врезаются в каменные стены, укрепления и здания, в результате чего рождается нестройный хор падающих камней и кирпичей, крушащихся крыш и колонн. Даже воздух дрожит, словно потрясенный подобной жестокостью. |