Книга Буря Жнеца. Том 2, страница 175 – Стивен Эриксон

Карос Инвиктад погрозил ему пальцем:

– Боюсь, это неверно. Я ничего не упустил из виду. Я просто не счел нужным обращать внимания на эти, как ты выражаешься, нюансы. Поскольку они не имеют ни малейшего значения.

– Быть может, здесь вы в чем-то правы, поскольку, как можно видеть, действительно способны по достоинству оценить собственный ум, невзирая на его ограниченность. Посмотрим, не найдется ли у меня примера получше.

– Напрасно потратишь свое время, Тегол Беддикт. И мое тоже.

– И ваше? Я не заметил, чтобы вы были сильно заняты. Что у вас сейчас на уме, куратор? Я хочу сказать – помимо уличной анархии, финансового краха, вторгшихся армий, погибших агентов и сгоревших лошадей?

Карос Инвиктад не сумел удержаться от ответа – взгляд его непроизвольно метнулся к деревянной коробочке на столе. Куратор тут же отвел глаза, но было уже поздно – на покрытом синяками лице Тегола зажглось понимание, он наклонился еще ближе:

– Что же это такое? Магическая шкатулка? Содержащая в себе ответы на все загадки мира? Наверняка, раз уж смогла привлечь к себе внимание столь гениальной личности. Подождите, там внутри что-то движется!

– Просто головоломка, – махнул Карос Инвиктад унизанной перстнями рукой. – Однако мы беседовали о твоих недостатках.

Тегол Беддикт снова откинулся на стуле и скорчил гримасу:

– Ах, о моих недостатках. Именно из-за них столь горячая дискуссия и разгорелась? Похоже, я совсем запутался.

– Некоторые головоломки, – начал Карос Инвиктад и услышал в собственном голосе визгливые нотки. Он заставил себя глубоко вздохнуть и продолжил уже более спокойно: – Некоторые головоломки не имеют решения. Некто попытался меня переиграть. Заявив, что решение существует. Однако теперь я вижу ясно, что его нет и никогда не было. Болван обманул меня, а я подобных ничтожеств ненавижу. Если мне удастся его – или ее – найти, я немедленно прикажу его арестовать, и от его воплей здесь все будет ходуном ходить!..

Обнаружив, что Тегол хмуро на него уставился, Карос остановился:

– Что еще такое?

– Да нет, ничего. И все равно забавно.

Протянув руку, Куратор взял со стола скипетр и подбросил его в ладони, удовлетворенно ощущая, как увесист символ его власти.

– Хорошо-хорошо, пусть не забавно. Я ничего такого не говорил. Не нужно снова бить меня этой штукой. Пожалуйста. Хотя, – добавил Тегол, – раз уж это символ вашей должности, когда вы меня им лупите, пусть даже и не слишком ловко, в этом все же есть что-то… забавное.

– Я подумываю, не следует ли выдать тебя гражданам Летераса, – произнес Карос Инвиктад и поднял глаза, чтобы насладиться реакцией. С изумлением обнаружив, что болван снова ухмыляется. – По-твоему, я с тобой шутки шучу?

– Нет, конечно. Разумеется.

– Значит, тебя привлекает идея быть растерзанным толпой?

– Не особенно. Только этого ведь не случится? Я хочу сказать – они же меня не растерзают?

– Почему ты так решил?

– Потому что, куратор, у меня не просто больше денег, чем у вас, но мне – в отличие от вас – совершенно безразлично, кому именно они принадлежат. Выдайте меня, сударь, будьте так любезны. И посмотрите, как я куплю себе жизнь.

Карос Инвиктад ошеломленно смотрел на него. Тегол покачал сломанным пальцем:

– Люди, лишенные чувства юмора, куратор, всегда слишком серьезно относятся к деньгам. Во всяком случае, к обладанию деньгами. Потому-то они и тратят все свое время на то, чтобы выстраивать монеты в столбики, пересчитывать то одно, то другое, любовно взирать на свои сокровища и прочее в том же духе. Для них это компенсация той убогости, которой характеризуется их жизнь во всех прочих аспектах.

Карос перед лицом столь наглых нападок все же сумел сохранить спокойствие:

– Как я и сказал, я думал о том, чтобы тебя выдать. Увы, ты объяснил мне, что делать этого не следует. И тем самым обрек себя на завтрашние Утопалки. Теперь ты доволен?

– Если для вас так важно, чтобы я был доволен, могу лишь предложить…

– Достаточно, Тегол Беддикт. Ты мне наскучил.

– Так я могу идти?

– Можешь. – Карос встал и похлопал скипетром себе по плечу. – Правда, боюсь, мне придется тебя сопроводить.

– Сейчас такое время – быть может, завтра уже и не свидимся.

– Встать, Тегол Беддикт.

Тот подчинился, хотя и не без труда, но куратор спокойно ждал – в таких делах он уже научился не торопиться.

Однако стоило Теголу наконец выпрямиться, лицо его озарилось изумлением:

– Смотрите, там же внутри двухголовое насекомое! Кругами ходит!

– К двери! – распорядился Карос.

– В чем заключается головоломка?

– Не тяни время!..

– Да будет вам, куратор! Вы утверждаете, что умней меня, мне завтра умирать – а я так люблю головоломки. Я их даже сам придумываю. Трудные!

– Ты лжешь. Мне известны все мастера головоломок, ты в списках не значишься.

– Так и быть – я всего одну успел придумать.

– К несчастью, ты не сможешь мне ее показать и тем развлечь меня хотя бы на минуту – потому что сейчас отправишься в камеру.

– Ну и ладно, – согласился Тегол. – Тем более что это была скорей шутка, чем головоломка.

Поморщившись, Карос Инвиктад указал ему скипетром на дверь. Ковыляя к ней, Тегол бросил:

– Я все равно и сам догадался, в чем там загадка. Нужно, чтобы насекомое остановилось.

Куратор преградил ему путь скипетром:

– Я тебе уже сказал – решения не существует.

– По-моему, существует. Мне даже кажется, что я его знаю. Давайте вот что, сударь. Я вам прямо сейчас показываю решение, а вы взамен откладываете мои Утопалки. Лет, скажем, на сорок.

– Договорились. Поскольку ты мне ничего не сможешь показать. – Он смотрел, как Тегол Беддикт шаркающей старческой походкой приближается к столу. Наклоняется. – Насекомое нельзя трогать!

– Разумеется, – ответил Тегол. И наклонился еще ниже, лицом к самой коробочке.

Карос Инвиктад заторопился поближе:

– Не трогай его!

– Не буду.

– Плитки можно двигать, но спешу тебя заверить…

– Их не нужно двигать.

Карос Инвиктад почувствовал, что сердце вот-вот выскочит у него из груди.

– Ты просто тратишь мое время!

– Нет, сударь. Я намерен положить конец тратам вашего времени. – Он остановился, покачал головой. – Вот не знаю, стоит ли. Ну да ладно.

Приблизив лицо к самой коробочке, он резко дохнул на одну из плиток. Которая тут же затуманилась. А насекомое, одна из голов которого вдруг оказалась перед непрозрачной, ничего не отражающей поверхностью, взяло и остановилось. Поджало одну лапку и поскребло ей брюшко. Когда же дымка улетучилась и плитка снова стала прозрачной, почесалось еще раз и возобновило движение.