Онлайн книга «Авантюрист»
Сколько там кабаков? Два? А в соседнем посёлке? А притоны, о которых я ничего не знаю?.. Вот как, я обидел Алану. Дважды подряд обидел, оба раза страдала память о её драгоценном брате, неудивительно, если в первом же трактире я обнаружу пятнадцатилетнюю жёнушку пьяную как сапожник… Привязывать буду, подумал я, ожесточённо нахлёстывая лошадь. От меня не убежишь… на цепь посажу. Узнает, каково… позорить имя Рекотарсов… А позору не оберёшься. Здесь не город; здесь только один господин Рекотарс на всю округу, и в кабаке, где пьянствует нежная госпожа, наверняка уже собрались зеваки… Лошадь возмущённо вскричала. Я обращался с ней по-свински. Эдакий хряк в седле… Аланы не оказалось ни на постоялом дворе, ни в большом трактире, ни в маленьком трактирчике на окраине. Более того — никто её и не видел, все глаза смотрели с одинаковым удивлением, а ведь здешние жители не из той породы, чтобы лицемерить и хранить тайну… Лошадь, которую я гнал по снегу, выбивалась из сил. В соседнем посёлке Алану не видели тоже. Как будто, выйдя из замка, она взмахнула руками и поднялась прямиком в холодные небеса. * * * Я заснул под утро. Всю ночь мне мерещился стук в дверь — будто явился полковник Солль, будто бы он приехал в гости к дочери… И мне предстоит выйти к нему навстречу. А потом оказывалось, что это бред. Что это ветер стучит в окно — и тогда я успокаивался и спрашивал себя: а может быть, её и не было? Аланы? Может быть, потрясённый приговором Судьи я полгода пропьянствовал в замке и допился до хмельных видений?! Утром я задремал; стоило сну сомкнуться над моей головой, как перед закрытыми глазами тут же обнаружился тёмный канал, горбатый мостик над каналом… где-то всё это уже было. А на мостике стоял старик. Длинный и тощий; старика я точно никогда не видел, и предпочёл бы не встречаться с ним вовсе, потому что взгляд у него был… Как будто я смотрю на лекарский ланцет. И сразу захотелось проснуться. — Она у него, — устало сказал старик, роняя камушек в неподвижную чёрную воду. По воде разошёлся круг. * * * Я хотел взять с собой старосту и людей из посёлка, но никто не пошёл. Все оказались больными, слабыми, многодетными; староста извинялся и приседал, но идти на холм ему никак не можно. Пусть благородный господин Рекотарс великодушно простит, но не мужицкое это дело — вламываться к магу, господин Рекотарс свободная птица, а мужикам тут жить, их земелька кормит… Итер не смел отказать, глядя на его иссиня-бледное лицо, я сам отменил собственное распоряжение. Взял огниво и вязанку факелов, у подножия холма зажёг сразу два и двинулся на гору, с огнём среди бела дня, будто пещерный дух, они, говорят, тоже с факелами бродят… Калитка не была заперта. Как обычно. Дверь отворилась почти сразу же; Черно стоял в глубине прихожей, по уши закутанный в мохнатую шубу. — Привет, — сказал я, пропуская факел впереди себя. — Я пришёл тебя согреть. Трудно сказать, чего я ожидал. Черно молчал; отсветы пламени плясали на голом черепе. Я шагнул вперёд, намереваясь ткнуть его факелом в лицо. — Осторожнее, — сказал он негромко. — Ты неверно понял. Я не люблю огня — не значит, что я боюсь его… Ты ведь тоже не любишь дерьма. Но если некто швырнёт в тебя… какашкой, ты ведь не пустишься в ужасе бежать? Нет? И пока я хлопал глазами, протянул руку и оторвал от факела клочок огня — оторвал, как кусок соломы. — Извини, что я сбил тебя с толку. Несколько мгновений пламя прыгало у него на ладони — как-то странно прыгало, будто пытаясь убежать; потом он сжал пальцы — пламя скомкалось, как тряпочка, и погасло. И оба моих факела погасли тоже. Стало темно. А может быть, мне показалось; Черно Да Скоро высился передо мной, как чёрная мохнатая тень. И только на голой макушке лежал тусклый блик. — Что стоишь? Пришёл — заходи… Мы с Аланой как раз о тебе говорили. Зайдёшь? Я не двигался с места. — Если раздумал — иди домой… Алана потом вернётся. Только на пороге не стой, потому как дверь закрыть надо… Сквозит… — Алана! — позвал я хрипло. Огромный дом молчал. — Тебе это запомнится, — сказал я глухо, наперёд зная, что это не пустая угроза, что я наизнанку вывернусь, но отомщу Чонотаксу Оро. За ощущение полного бессилия, свалившееся на меня в эту минуту. — Войди, — терпеливо повторил Черно Да Скоро. — Ты просто… извини, Ретано, ты храбрый человек, но ты дурачок. Ты две недели вёз эту книжку и даже не удосужился толком её почитать. Женился на девушке и даже не разузнал толком… о её семье. О брате… Снова — этот её брат. — Опять-таки извини, Ретано. Я думал, что ты свяжешь в уме… Аланиного деда, его книгу, Луара. Я думал, что ты мне сознательно поможешь… Вместо этого ты впал в истерику. Жаль; собственно, на этом этапе я уже могу обойтись без твоей помощи. Извини. — Алана!! — рявкнул я так, что зазвенели стёкла. Пауза. В глубине большого дома скрипнула дверь. Приблизились неуверенные шаги; Алана остановилась на верхней площадке лестницы, будто решая, спускаться ко мне или нет. Я облизнул губы. Маленькая, в короткой шубке, на вид даже моложе своих лет; лицо её, привыкшее носить мину гордости и злости, показалось мне незнакомым. Печальное лицо обиженного ребёнка. — Алана, пойдём домой, — сказал я мягко. Её губы необходимо было смазать питательным маслом. Немедленно, иначе они растрескаются ещё больше, до крови, и будет очень больно… — Алана… — Мой голос дрогнул. — Он говорит, — Алана удивлённо воззрилась на Черно, будто впервые его увидев, — он говорит, что ты… что вы женились на мне из-за книги. Что это он вам велел жениться на мне… Это правда? Я проглотил слюну. Черно Да Скоро стоял в двух шагах, теперь, когда глаза привыкли к полумраку, я прекрасно видел его лицо, но глаза Черно выражали то же, что и всегда. Ничего не выражали. — Скажи ей, Ретано, — со вздохом попросил Чонотакс. — Ответь жене… Правда? Я поднял глаза на Алану. Сейчас она была очень похожа на Эгерта Солля. На тринадцатилетнего мальчика Эгерта. — Нет, — сказал я, спокойно глядя ей в глаза. — Это гнусное враньё. Этот господин — маг и потому считает, что ему всё позволено… Спускайся, Алана. Мы пойдём домой. Черно Да Скоро усмехнулся: — А вы бесчестный человек, Ретанаар Рекотарс… Как же так? Лгать в глаза любимой жене? А? — Алана, пойдём домой, — повторил я ровно. |