Книга Взорванная судьба, страница 76 – Фёдор Быханов

Пистолет, недвусмысленно оказавшийся в руках у сетелянина, заставил инспектора торопиться с ответом.

И теперь Фрэнк понял, что находится в иной, чем прежде, ситуации, и пилот уже не будет раздумывать:

— Стрелять ему или нет?

Ведь, разоблачённого шпиона дона Луиса, мог ждать здесь в гилее, лишь один исход:

— Подобный тому самому, что мафия готовила своим пленникам.

— Позволь объяснить! — запротестовал Фрэнк Оверли, успевший уже проклясть себя за то, что не избавил пришельца от оружия в тот час, когда все спали. — Сейчас вам все будет понятно!

Ему особо не поверили.

— Интересно, как ты это сделаешь? — скептично отозвался Бьенол. — Сначала убили родителей Алика, а теперь вот тебя подослали шпионить к нему?

Враждебность так и слышалась за каждым словом, заставляя фальшивого авиамеханика перестать скрывать правду.

— Вовсе нет! — запротестовал подозреваемый в причастности к бандитам дона Луиса. — Те бумажки, что я дал для разжигания костра, вовсе не мои.

— А чьи же?

Ствол пистолета поднялся на уровень щелочек для глаз, оставленных в забинтованной голове:

— Духа святого?

Насмешка над жалкими увертками, так и сквозила в голосе бывшего пилота погибшего междухода.

— Я их нашел в кабине этой «Сессны», еще тогда, когда только забрался сюда, в надежде дождаться вас с побегом.

Подбирая подходящие слова, Оверли напомнил им уже известные факты.

— Хотел изучить потом лучше, — услышали ведущие его допрос. — А пока сунул в карман на всякий случай.

Тогда как Бьенол, краем глаз разглядывая улику, вдруг получил шанс на полное оправдание раненого:

— Да вот и надпись на фотографии какая-то.

Он разгладил на ладони снимок.

И на его оборотной стороне прочитал, ясно выведенные фломастером слова, тут же прочитанные вслух;

— «Моему дяде Педро Гомесу от Алика».

Последствия от чтения подписи к снимку наступили так стремительно, как только могли.

— Это я написал! Я! — мальчуган с громким плачем выхватил фотографию у Бьенола, который почти потерял всякий интерес к замершему под дулом пистолета Фрэнку. — Этот снимок из моего письма дяде Педро!

Теперь и до него дошло, чей поломанный самолет когда-то стоял на выгоне у асьенды дона Луиса, чтобы поднять их в воздух и обрушить на заросли гилеи?!.

Догадавшийся обо всём, Бьенол опустил, больше ненужное теперь оружие, обнял Алика, за подрагивающие от плача, плечи:

— Верно, мой мальчик.

Оставалось и ему говорить правду, какой бы горькой она не была.

— Это твой дядя умер от ран в том самом имении, — начал рассказывать сетелянин. — Есть и могила.

Бьенол замолчал, проглатывая ком, застрявший в горле.

— Только я не хотел до времени тебе об этом говорить, — завершил он признание. — И вот, видишь, как вышло.

Мальчишка, оставшийся теперь совсем один на этом свете, обоим спутникам казался совершенно безутешным.

— Пусть проплачется, легче после этого будет! — миролюбиво подошел к ним Фрэнк Оверли.

Он снова вывернул все карманы, где могло бы остаться еще хоть что-нибудь из найденного в самолете Педро Гомеса.

Но почти все сгорело. Пошло на разведение огня, когда все вместе пытались разжечь сигнальный костер, занявшийся сейчас жадным, чадящим пламенем.

— Вот разве что это, — протянул он Бьенолу, изрядно потрепанный почтовый конверт. — Тут есть обратный адрес, может, сгодится для чего-нибудь.

Бьенол, в своё время прошёл хорошую лингвистическую школу всезнающего компьютера междухода, потому легко разобрал написанное на конверте.

— По-французски, — вначале определил он.

Потом оценил содержимое текста.

Опустив конверт, Бьенол мягко обратился к Алику, растиравшему по щекам грязные разводья, оставшиеся после слез:

— У вас был кто-то из знакомых в Париже?

Тот очень удивился.

Да так, что слезы перестали устилать его глаза.

— Нет, — отозвался мальчуган. — Папа мне о таких, никогда не говорил.

Вздох разочарования вырвался из груди Бьенола.

— Пожалуй, тогда это послание, или, вернее, то, что от него осталось, уже никому не пригодится, — сетелянин с сожалением скомкал в руке конверт. — Тогда как само письмо мы, к сожалению, уже только что сожгли.

Его мнение не разделил механик.

— Кто знает, попробую разобраться, — Френк протянул руку за бумажкой. — Все же имеется текст, а это уже немало.

Тут, по поведению нового знакомого, до Бьенола стало доходить кое-что из того:

— Кем бы мог быть на самом деле этот их странный попутчик?

— Так кто ты такой на самом деле? — спросил он.

И ответ, единственный, правдивый, последовал от того, кому уже ничего не нужно было скрывать.

— А вон, дорогой мой Бьенол, слышишь! — Фрэнк глянул наверх, где над кроной зарослей вновь донесся рокот приближающегося вертолета. — Что он, здесь просто так летает?

И на самом деле, не только дым от костра, как оказалось, был очень хорошим ориентиром для поисково-спасательного отряда, прочесывающего гилею с воздуха.

Большая металлическая стрекоза, теперь уже уверенно зависла над скалой, под которой хоронились беглецы. Затем выбросила из своего чрева длинную веревочную лестницу.

По ней вниз спустились несколько вооруженных полицейских.

О чем-то побеседовав с Фрэнком, они помогли Бьенолу и Алику подняться к ним в вертолет, взявший курс на столицу.

Остальные же машины направились в противоположную сторону. Вслед за той, в которую забрался Фрэнк.

— Пошли громить осиное гнездо дона Луиса! — определил Бьенол. — Давно пора было найтись на это настоящим людям.

С теплотой теперь отзываясь о товарище по несчастью, оказавшемся в конце концов инспектором полиции, он надеялся на их новую встречу в будущем, чтобы выразить ему все то, чего заслуживал их спаситель.

И благодарить было за что.

Ведь Фрэнк буквально вызволил их из хитроумной ловушки. Когда самолет упал в горный лес, он помог всей их компании избежать неминуемой гибели. Спастись в лесной чаще, похоронившей только беглый самолет.

…Еще до того, как подняться в вертолет, Фрэнк успел поведать новым друзьям и о миниатюрном радиопередатчике, запрятанном в его наручных часах.

— По этому сигналу еще вчера должны были полицейские выйти на тайную базу дона Луиса, а вы со своим побегом чуть было все не испортили.