Онлайн книга «Мой друг, покойник»
|
— За это я дам вам от силы четыре шиллинга. И остается… Он не закончил фразы — взгляд его упал на руку просителя, где сверкнул драгоценный камень. Алчная улыбка осветила его лицо. — Я все же человек не злой и хотел бы оказать вам услугу. У вас на правой руке кольцо. Я вижу, что это подделка, ужасная подделка, и она не имеет никакой ценности, но либо у вас есть сердце, либо его нет… Я хочу быть добрым… Давайте совершим обмен… Дайте мне кольцо, а я верну вам цепочку с золотым крестиком… Ночь уже наступила. Газовая бабочка напрасно корчилась и свистела — ей не удалось осветить внезапно исказившееся лицо визитера. Впрочем, Джошуа Галлик и не смотрел на него, ибо не сводил глаз с кольца — тонкая змейка из коричневого металла обвивалась вокруг камня со странными красноватыми отблесками. — Галлик, — медленно произнес мужчина, — вы сказали, что это кольцо не имеет никакой ценности? — Беру Господа в свидетели, — воскликнул ростовщик. — Вы-при-зы-ва-е-те-в-сви-де-те-ли-Бо-га! — тихим голосом процедил мужчина, и любой другой, кроме пса-ростовщика, различил бы в нем ужас и угрозу. — Конечно! — весело ответил Галлик. Меня учили, что Бог, в своей бесконечной доброте, дал в компаньоны нашей темной душе светоносного брата, которого называют ангелом-хранителем. И как ни отвратителен был Джошуа Галлик, божественный друг был рядом; он в невероятном страдании заламывал лучистые руки, его сладкий голос умолял и просил. — О! Джошуа! Нет! Только не это! Слезы, сверкающие ярче лучших самоцветов, полились по его небесному лицу. — О! Джошуа! Нет! Нет! Пальто, одежды, вырванные из рук несчастных владельцев, вздрогнули, всколыхнулись, забыли о своей ненависти, и прошелестели: — О! Джошуа! Не это! Нет! Нет! Огненная бабочка крикнула пауку: — О! Джошуа! Не это! Нет! Нет! Неужели Бог наделил голосом ночь, чтобы в последний раз воззвать к совести ростовщика? Но Джошуа Галлик ничего не слышит, ничего не видит, кроме кольца на руке просителя. И ангел-хранитель, зная, что его миссия завершена, медленно взмывает к небу с холодными звездами, чтобы умолять бога простить безжалостного человека. — Конечно, — повторил Галлик. — Возьми, — сказал человек. Галлик не понял, как все произошло, но кольцо словно само соскользнуло с пальца визитера и вдруг оказалось на правом безымянном пальце ростовщика. Но ему было все равно, сердце его радовалось удачной сделке. Человек медленно направился к двери, машинально подбрасывая на ладони обретенный крестик, но у порога обернулся. — Галлик, — сказал он, — сожалею… — Сделка заключена, — поспешил ответить тот. — Нет! — настаивал мужчина. — Я хотел сказать не об этом. Должен вас предупредить… И только теперь ростовщик обратил внимание на обеспокоенное лицо клиента, на его глаза, в которых горел дикий пламень, и скосился на ящик, где лежал огромный шестизарядный кольт. — Это — ацтекская драгоценность, — продолжил визитер. — Под лупой можно рассмотреть странные знаки, выгравированные на теле змеи. Они указывают, что каждый, кто бесчестным путем завладеет этим кольцом… — Сэр, — перебил его ростовщик, — я не люблю инсинуаций. — Это было в горах. Девственный лес на горизонте спал в лунном свете, когда я увидел странника. Это был индеец. Его трясло от злокачественной лихорадки. У меня было немного хинина, увы, слишком мало, ибо… — Мистер, — нетерпеливо воскликнул Галлик, желавший остаться наедине со своим приобретением, — приключенческие рассказы никогда не интересовали и не развлекали меня. Спокойной ночи. — Тогда выслушайте предупреждение… — Спокойной ночи. — Послушайте… — Спокойной ночи. — Да свершится божья воля, — сказал визитер. И затерялся в ночной тьме. Джошуа Галлик закрыл ставни. — Странно, — пробормотал он, — я не могу снять его с пальца. Он долго рассматривал камень, не в силах его классифицировать, хотя хорошо разбирался в драгоценностях. А странное заключение сделал, когда хотел снять кольцо и спрятать в сейф. — Палец немного распух… Он занялся повседневными делами, а именно уложил в специальный бумажник векселя, срок которых истекал на следующий день. «К первому декабря обязуюсь уплатить по требованию г. Джошуа Галлика сумму в сорок фунтов…» — Да я схожу с ума! — вдруг выкрикнул Галлик, увидев, как пламя слизнуло вексель, который он бросил в камин. Да-да, он сам его туда бросил! — Безумие! — завопил он. — Безумие!.. Я бросил его в огонь… Он заквохтал от огорчения. И уверенным жестом швырнул весь бумажник в пламя. И тут же бросился за ним. Ужас! В тот момент, когда он почти схватил горящие документы, его рука отдернулась, нырнула в сейф, и новая пачка векселей полетела в огонь. — Безумец! Я схожу с ума! — с его уст сорвался жуткий вопль. — Я не хотел этого делать! Но рука лихорадочно обшаривала ящики и бросала бумаги в огонь. Галлик сообразил: — Кольцо! Но кольцо сидело крепко! Оно врезалось в плоть, спряталось меж бугорков посиневшей кожи. — Нет! — закричал он. — Не хочу… Он ползал на коленях и умолял свою кисть, которая по собственной воле выделывала невероятное — открывала счетные книги, вырывала страницы, поворачивала ключи в замках, хватала пачки квитанций и отправляла их в огонь. Его охватила ярость. Он заметил в углу топор для рубки дров. — Лучше я отрублю тебя!.. Отрублю! Левая рука схватила топор, но правая увернулась, выхватила оружие и отбросила его вдаль. Ужасная ночь! Пробило полночь. Джошуа Галлик, привалившись к пустому сейфу, безумным взглядом смотрел на умирающий огонь, облизывающий черный пепел; вдруг кисть его ожила, дернула за предплечье, заставив вскочить на ноги, затем нащупала ручку с пером. «Я, нижеподписавшийся, Джошуа Галлик, освобождаю всех своих должников от долгов. Я возвращаю владельцам заложенные вещи, а оставшееся добро завещаю лондонским беднякам. В моей смерти никого не винить…» Что, неужели это написал он? Да, это был его почерк, его подпись… В голове у него немного просветлело. Он почувствовал, что не в силах совладать с врагом; надо было исхитриться и обмануть правую кисть… |