Онлайн книга «Огонь и Ветер»
|
Мой папа не особенно любил встречи с собственной матерью. Во время единственного ее приезда, который я помню, он был все время раздраженный, уставший и под конец даже заболел. А саганы-мужчины не болеют почти никогда. Каково это было – день за днем видеть, как в твоем доме, на твоих коленях подрастает, набирается сил и характера воистину отвратительное, глубинно враждебное тебе существо – и это твой сын. Другой вопрос, зачем вообще земляной было выходить за воздушника и как они с дедушкой уживались. Наверное, все-таки именно бабушку стоит поблагодарить за то, что я сохранила стихию. Думаю, папа испытал, каково это, когда твоя суть – это грех, который во что бы то ни стало надо из тебя выцарапать. Он не смог причинить такую же боль мне вопреки всем древним законам. Мы с мамой подъезжаем ко дворцу. – Какие они все красивые, – шепчет мама, сжимая мою руку. Сегодня невесты особенно нарядны. У Эльяс необычная прическа – на ее голове целый город, ажурные башенки, золотые шпили. Риннэн плывет в серебряных шелках, белые волосы ее увиты бриллиантовой сетью, падают на спину, как драгоценный плащ, волочатся по паркету. Кахалитэ в нежно-зеленом, струящемся, увенчана изумрудной диадемой. На нас с мамой все оборачиваются, никто не подходит, шепоток слышится за нашими спинами. Мама красива и нарядна, но лицо уж очень испуганное. Потому что я в сером будничном платье, которое могла бы надеть и горничная в рабочий день. Да, это оскорбление для Его Величества и всего общества – явиться на званый ужин в таком виде. Но падшая женщина не может появиться в общество в другом наряде. По статусу не положено. Мама пыталась меня отговорить, я сказала ей, что этим вечером так и надо, она мне почему-то поверила, а вот теперь в ужасе. Но раз она рядом, я не могу держаться обособленно от тех, кому неприятно мое общество, – она не должна из-за меня стыдиться. Сегодня им придется меня потерпеть. Подошла к л’лэарди Риннэн, присела в книксене перед ее матерью, протянула руку ей: «Как я рада вас видеть», водяная от неожиданности позволила взять себя под локоть. Я начала говорить о тех больных, которых она тоже видела, ее мать вынуждена была заговорить с моею. Явился император. Посмотрел на меня – лицо опять налилось краснотой, правый глаз задергался. Мой император, знаете ли вы, что для меня ваша немилость – тот яд, который лечит? Я не спала ни секунды этой ночью. Я позвала с моря пять ветров и всех заперла в своей комнате. Я вязала сквозняк за сквозняком тот самый кнут, которым Велан едва не убил соперника на стихийных играх. Сила в моих руках, вырвись она неосторожно, способна была в щепки разнести весь дом. Когда я на рассвете распускала связанное, кончик кнута снес вершину любимой бабушкиной яблони. Мой император, будьте жестоки, прошу вас. Ничто не делает меня слабее и безвольней, чем ваша нежность. – Почему вы так неприлично одеты? – Риннэн смирилась с моим присутствием. – Его Величество немилостив ко мне. Я стараюсь как можно меньше привлекать его внимание. – Поздняя осень. У л’лэарди Цветочницы увяли все розы и фиалки, ей больше нечем украсить себя! – это Эльяс. Мама покраснела, ответила ей неожиданно резко: – Сегодня последний вечер Недели Памяти Авердана Пятого. Моя дочь не решилась одеться ярко! – Поздняя осень! Как поэтично! Вы угадали мое настроение! – говорю златовласке улыбаясь. Все-таки она очаровательна. – Говоря по правде, это безобразие, – вмешалась мать Риннэн. – Я не отрицаю скромности, но такой вид – это уж что-то выходящее за рамки. Я считаю, что это просто неприлично. Мама покраснела, не зная, что ответить. Мне стало очень больно за нее. – Вы любите старые легенды, л’лэарди Риннэн? Давным-давно, в незапамятные времена, к одному из человечьих князьков явился вождь маленького народа саган с предложением заключить торговый и военный союз. Тот князек был облачен в шелка, меха, украшен сотней бантов и побрякушек, а вождь Улар, предок Первой Императорской Династии, одевался в холщовую рубаху, штаны да изношенные сандалии. Князек посмеялся над вождем и велел его бросить в темницу, может, вы все-же помните эту легенду и чем все закончилось? С тех пор-то во всем мире считается дурным тоном смеяться над одеждою гостей, какой бы скромной она ни была. – А вы вовсе не скромны, л’лэарди Верана, – усмехнулась старшая л’лэарди Риннэн. – Вы ведь не могли не понимать, что подобный выбор наряда привлечет к вам всеобщее внимание, не так ли? Насколько мне известно, вы отнюдь не скромница и любите привлекать внимание, будь то внимание общества или простых моряков. Хм. Зря она проговорилась. * * * Когда Его Величеству приносят шкатулку с рубиновыми кольцами, все невесты перестают дышать, их родители тоже. Бледнеет даже самоуверенная Эльяс. Он называет три имени. Я пытаюсь понять, не ослышалась ли, ибо моего среди них нет. Он будто забыл о моем существовании. Весь ужин старательно избегал меня даже взглядом. – Ваше Величество, а как же мое кольцо? – Ваше кольцо, л’лэарди Верана? – Я не могу быть более вашей невестой – боюсь, я недостаточно чиста для этого! Прошу Ваше Величество освободить меня от этого звания. По гостиной шорохом ветра пронеслось «ах», все придворные замерли в жадном молчании. Никому не прощу поношение меня шлюхой. Даже императору. Не собираюсь молча глотать подобные оскорбления и продолжать улыбаться. Пусть накажет меня и за эту дерзость, если захочет. – Л’лэарди Верана, я прошу прощения за сказанные вчера слова, – негромко. Сквозь зубы. Огненный взгляд приглушен толстым слоем пепла. Император извинился. Этого я точно не ожидала. Слов не нашлось. Молча склонилась в поклоне настолько глубоком, насколько могла. * * * – Ты ничего мне не рассказываешь! Что все это значит? За что он извинялся? Я скоро сойду с ума! – причитала мама чуть ли не в слезах и трясла меня за плечи. – Почему ты мне ничего не рассказываешь, как другие девушки своим матерям? Я угрюмо молчала. Я была очень недовольна – и собой, и Его Величеством. * * * Приехав домой, я уселась за письмо к Риннэн. «Мне нужен друг. Могу ли я писать вам откровенно?» Они не смогут отказаться от моей откровенности, если им зачем-то были нужны хлопоты по донесению до императора моего поведения на корабле. Теперь я вспомнила, Велан мельком упомянул, что его друг и сослуживец водяной в каком-то там родстве с генералом Риннэном. * * * Семь ночных божеств, семь темных воплощений Богини взошли над горизонтом, и лес окрасился во все оттенки волшебства: желтые блики Ае, красные острые лучики Юты, серебро Лум. Три небесных лика из семи попали в чай и одна большая звезда. Я глотнула космического напитка. Чай был тот, который обычно заваривают перед охотой, семи ночных трав. Звякаю фарфором с золотым императорским вензелем о блюдечко, запрокидываю голову. Большая звезда подмигивает. Есть легенда, что звезды – это боги других миров. В детстве, когда я узнала, что Богиня не любит женщин-магов, ночами я стала высматривать среди звезд другое божество, более снисходительное. Но, может, сестры-луны примут меня под свое покровительство? Они вроде не против греха. |