Онлайн книга «Вражья дочь»
|
– Да, покуда держать схроны будем вчетвером. Но князь Крылов пришлет нам поддержку, как только пушечный наряд начнет обстрел стен Посада и Замка, – сказал Савельев. Надо устроить в них бреши, чтобы наши воины и дружина десятника Васильева, а коли потребуется, то и большие силы, смогли прорваться в замок, зайти во все ходы и оказаться в тылу поляков, которые пойдут на нас. Как долго нам придется сражаться малым числом, я не знаю, но скажу прямо, что мы должны будем продержаться до подхода подмоги. Горбун прекратил обгрызать сломанный ноготь и спокойно проговорил: – Если надо, то продержимся. Нам не впервой. Влас с искренним восхищением посмотрел на Горбуна. Вот это настоящий воин! Ему все нипочем. Прикажут, один пойдет на врага, да и ходил уже не раз. Воинам казалось, что они говорили совсем не долго, но успел вернуться сапожник. Сын сказал ему, где находятся гости. Он зашел в баню, сел на лавку. – Что ты узнал, Егор? – спросил Савельев. – Голубицкий со своими помощниками сейчас на Посаде и будет там, пока остается возможность удержать его. Только если русские сомнут оборону ополчения, он вместе с береговым нарядом вернется в Замок. – Кто рассказал тебе об этом? Сапожник улыбнулся и ответил: – Пан Станислав Довойна! Ратники переглянулись. – Сам воевода Полоцкий? Тебе? – уточнил Дмитрий. – Ну, не мне, конечно. Просто повезло. Я подошел к дворцовым стражникам, которых давно и хорошо знаю, стал с ними говорить. Тут ветер поднялся, отошли мы к стене дворца. А мимо воевода Довойна с Яном Глебовичем идут и беседуют между собой, на других внимания не обращая, прячась от ветра. То, что сказал, я узнал как раз из их разговора. Они ушли на подворье епископа Арсения. А я подался сюда. Извиняй, князь, что нарушил твой приказ, заглянул к Витейскому. Вернее сказать, подходил к его подворью. Там только один ратник у ворот, больше никого нет. В доме темно, повсюду тихо. – Был бы ты в моей дружине, выгнал бы я тебя из нее к чертовой матери! – воскликнул Савельев. – Но я не в твоей дружине. Может, и вести пустые принес? – За вести моя тебе благодарность, а за самоуправство – нагоняй! – Это значит, что ты признаешь меня воином дружины, пусть и временным. – Это ничего не значит! Сапожник раскинул ворот рубахи под кафтаном и заявил: – Прошу, князь, возьми с собой. Слишком мало вас, чтобы держать оборону в подземелье. Лишним не буду. А у меня лук припрятан и два десятка стрел. Дрога, являвшийся лучником в дружине, поинтересовался: – И где же ты взял его? – У ополченцев. Им как-то выдавали без разбору, а жизнь у них не сладкая, сам видишь. Некоторые бедолаги тут же продавали оружие. Тогда многие и на Посаде, и в Замке запаслись луками. Довойна потом понял, что глупость сотворил, наказал все их сдать. Кто-то так и сделал, опасаясь сурового наказания, а вот я при себе оставил. – Подумаю, – сказал Савельев. – Вот это уже другое дело! – обрадовался сапожник. Горбун взглянул на него и сказал: – Чему радуешься, Егор? Может, мы на верную смерть идем? – Может, и так, Осип, но я должен отомстить за жену и дочь. Если не собаке Витейскому, то тем полякам, которые у него в услужении. А потом хоть на плаху. Осип кивнул. – Достойный ответ. Я бы пошел в бой вместе с Егором. – Сказал же, подумаю! – подвел итог разговору Савельев. – Сейчас ужин. Все мы изрядно проголодались. Потом отдых. Встаем, как только просветлеет. – Князь повернулся к Тукину: – Сегодня я выставлю охранение. – Зачем, князь? Петька справится. Не смотри, что молод. Он шибко смышленый, не по годам разумный. Жизнь заставила моего сына стать взрослее своих годов. – Ладно, пусть так. Как рассвело, ратники особой дружны поднялись, привели себя в порядок, помолились, позавтракали и прошли в баню. Тогда же ожил весь Замок. Послышались крики людей, команды воинских начальников, топот коней. – Что еще за суета? – проговорил Савельев. – Я узнаю, – вызвался Петька. – Ну давай. Сын Тукина выскользнул на улицу и побежал к воеводскому дворцу. Там метались ратники. Один тащил лестницу, другой – бочонок с порохом. По улице прогрохотала телега с ядрами. В стороне, у старого дуба, стоял товарищ Тукина-младшего, Евсей Багорда, сын ювелирных дел мастера. Петька бросился к нему. – Чего тут, Евсей? – Худо дело, Петька. К городу вышла вся русская рать. Сейчас она окружает Полоцк. – Откуда ты узнал? – Так у меня дядька в ополчении служит. Он старший при пушке, которая стоит на углу стены, смотрящей на Заполотский Посад. Еще темно было, когда за ним прибежали. Так мне говорила его жена Катерина. Она сразу к отцу моему подалась вместе с дитем малым. У нас погреб глубокий, крепкий, там от ядер укрыться можно, и запас какой-то еды имеется. – Вот бы поглядеть на русскую рать. – Да, я тоже хотел бы. Когда еще такое увидишь, если вообще после этой осады в живых останешься! – Останешься. Как бы на стену подняться? – Это невозможно. – А к твоему дядьке пробраться никак нельзя? – Он серчать будет. – Но не сбросит же нас со стены. Евсей почесал за ухом. Ему самому не терпелось посмотреть, что делается там, за крепостной стеной. – Ладно, побежали. Прогонит, уйдем, но хоть немного посмотрим на русских. Парни побежали к западной части Замка. Повсюду царила суета. На мальчишек никто не обращал внимания. Городская знать во главе с воеводой Станиславом Довойной собралась в башне, стоявшей на восточной стене Великого посада. Евсей и Петька поднялись в большой сруб, где было три бойницы. Одна из них большая, в левой стене. Там пушка, рядом порох, куча ядер, длинная толстая палка, обмотанная на конце тряпьем. Две бойницы поменьше. У одной из них стоял дядька Евсея, пушкарь Семен Багорда. – Евсей, ты чего заявился сюда, да еще с товарищем? Кто это? – спросил он. – Да сын сапожника Тукина, Петька. – Ага. Уходите отсель, тут вам не игрушки! – Дядька Семен, дозволь на русских посмотреть? – Зачем вам? – Любопытно. – Надо же, любопытно им. Ладно, смотрите, только недолго. Потом домой, в подвалы. Если не сегодня, то завтра русские точно стрелять из пушек по городу будут. |