Онлайн книга «Разрушительница пирамид»
|
– Тогда я вовсе ничего не понимаю, – вздохнула Светлана. – Кому чего возвращать-то? – Не знаю. – Значит, тебе не грозили? Я собралась ответить правду, но вдруг сказала. – Нет. – Вранье далось на удивление легко. – Ой, горе горькое… – Хотите, я в полицию позвоню? И расскажу, что с вами произошло? – Не сделать бы хуже… Пожалуй, я тоже к племяннику поеду. На всякий случай. Ну ты подумай, у него и мобильный мой есть, и адрес… Она продолжала говорить, а я терзалась сомнениями. Этот тип, скорее всего, имел в виду Пикассо. Рассчитывал получить его во время ограбления, но не получил. И заподозрил нас с Петровной, понятия не имея, куда делась картина. По его мнению, мы действовали либо втайне друг от друга, либо сообща. То есть он был абсолютно уверен, что в день ограбления портрет был в доме? И вынести его мог только кто-то из нас? Очень интересно. В смысле, откуда такая уверенность? То ли грабитель сам побывал в доме, что все-таки маловероятно, то ли у него имелся сообщник. Тот, кто знал о картине и не сомневался: она висит на своем месте и ждет не дождется, когда ее свистнут… Как только портрет окажется в полиции, грозить нам будет глупо. Да где же, черт возьми, полиция? Светлана замолчала, а я, занятая своими мыслями, не сразу это заметила. – Ева, – спросила она, – ты меня слышишь? – Да, конечно. – Неужели полицейские злодеев не найдут? Эдак надо будет до конца жизни ходить и бояться. – Найдут, – успокоила я. – Константинов – известный в городе человек. Они бросят все силы… – получилось не очень уверенно. – Хорошо, если так, – вздохнула Светлана. – Ты поосторожнее. Вот хоть режь ты меня, а я не поняла, чего этот изверг хотел… Пошли гудки, и я убрала мобильный, готовясь зареветь от отчаяния. Но тут появился Савва, он шел не спеша, и жизнь не то чтобы начала радовать, но уже не казалась столь беспросветной. – Ну как? – спросил он, садясь на скамейку рядом со мной. – Никак. – Значит, не торопятся… – А чего им торопиться? Солдат спит, служба идет. А ты правильный адрес назвал? – Конечно. – Слушай, – решилась я, – а можно я у тебя пару дней поживу? Он взглянул так, что я мгновенно пожалела о своих словах. Но отступать было поздно. – Я могу устроиться в мастерской. – Можешь в гостевой. Места полно. – Отлично. – Не хочешь объяснить, в чем дело? – Ты забыл про записку на моем холодильнике? Я же рассказывала. Сейчас Петровна звонила, сиделка, ее на улице подловил какой-то псих, угрожал ножом и требовал вернуть то, что она якобы взяла. – Ага, – кивнул он. – Значит, они действуют на удачу, толком не зная, кого подозревать. – Вот-вот, но мне от этого не легче. Так что лучше дома не показываться. – Жаль. – Почему? – Я думал, ты в меня влюбилась, вот и просишься на постой. – По-твоему, это смешно? – Грех смеяться над чувствами. «Гад», – подумала я и собралась ответить, но тут в поле нашего зрения появилась полиция. Машина лихо затормозила возле входа в гастроном, из нее вышли трое мужчин – двое в форме и один в штатском. Они скрылись за автоматическими дверями, а я перевела взгляд на Савву. – Это они? Он пожал плечами. Меня неудержимо потянуло в гастроном. – А ты ключ куда дел? – с опозданием поинтересовалась я. Он продемонстрировал мне ключ, достав его из кармана жилета. – Пожалуй, я бы сходила за водой, – не очень уверенно сказала я. – Подожди полчасика, и я отправлюсь на разведку. – Почему ты, а не я? – У кого приятель здесь работает? С этим не поспоришь, ничего не оставалось, как ждать. Ожидание скрасила мама. Звонок раздался через пять минут, на дисплее высветилось «мамуля», и я поспешно ответила. – Ева, что за хрень творится? – гневно поинтересовалась, при этом далеко не все звуки выговаривала, из чего следовало весьма плачевное заключение: Максик не помог. Не удивлюсь, если он запил вместе с ней. – Мамуля, – ответила я сурово, – ты же в нирвану собиралась, а не в винный магазин. Хотелось бы знать, почему вдруг сменилась траектория? – Какой, к лешему, магазин?! – возмутилась мама. – Это заморозка еще действует. Я вырвала зуб, коренной. Что за день! С утра менты вопросами задолбали, потом зуб начал ныть. А теперь его еще и вставлять придется. Ты не представляешь, сколько дерут эти сволочи! – Возьмем еще один кредит, – оптимистично произнесла я. – Ты мне зубы не заговаривай! – рявкнула мама. – Что за хрень творится, я тебя спрашиваю? – Я тебе вчера все рассказала, с тех пор ничего не изменилось. – А почему мне звонит Петровна и пугает всякими ужасами? – Я-то здесь при чем? – Точно ни при чем? Я имею в виду, ты все маме рассказала? Тебе никто не угрожал? – Нет, – легко соврала я, продолжая удивляться открывшимся способностям. – Ева, не щади меня. Лучше правда, чем… – Ты забыла, твоя дочь – честная девушка. – Это да, – погрустнела мама. – Ради бога, будь осторожна! Кто знает, что там на самом деле произошло. Тебе лучше у меня пожить. – Я подумаю. Спасибо, мама. Я убрала мобильный, а Савва сказал: – Для честной девушки ты врешь виртуозно. – Отвали! – не выдержала я. – Не хватает только маму во все это впутывать. У нее и так трудный период. – Закладывает, что ли? Я не против называть вещи своими именами, но не когда речь идет о собственных родителях. Оттого на вопрос Саввы я лишь пожала плечами. – Понятно, – кивнул он. – Переживаешь? – А ты бы не переживал? – Не знаю. Я мамулю видел так редко, что не успевал к ней привыкнуть. Зубы целы? – У кого? – не поняла я. – У твоей матери. – Сегодня коренной вырвали, а остальные вроде бы все на месте. – Тогда не парься. Вот если баба ходит без зубов, тогда трындец. Дорога назад крайне затруднена, если в принципе возможна. – Никогда не рассматривала проблему женского алкоголизма в таком аспекте, – глядя на Савву в некотором недоумении, сказала я. – На самом деле все просто: если бабе безразлично, как она выглядит, значит, спасать ее бесполезно. |