Книга Здесь покоится Дэниел Тейт, страница 78 – Кристин Террилл

– Каким образом? У тебя есть доказательства?

– Железных нет, – сказал я. – Но кое-что мне известно. Где искать, кого расспрашивать. В конце концов вы прищучите Патрика.

– Изволь поконкретнее, – сказала она.

Я до боли стиснул зубы. Но выговорил:

– У меня есть одна аудиозапись. Кое-кто рассказал, как помогал Патрику обеспечить фальшивое алиби на то время, когда пропал Дэнни. Она у меня дома, в компьютере.

– Принеси мне ее, – сказала она, – и тогда получишь свой иммунитет.

* * *

Линч повез меня домой за доказательствами, а Моралес осталось – ей нужно было начинать оформлять документы. Линч остановил машину за одну улицу до дома Тейтов, так, чтобы ему были видны ворота и подъездная дорожка, а его самого при этом никто не заметил. Он не хотел давать Патрику знак, что кольцо вокруг него сжимается.

– У тебя десять минут, – сказал он.

– Могу не успеть, – сказал я, – особенно если мать или сестра дома.

Линч брезгливо скривился, и я не сразу сообразил, в чем дело. Я назвал их «мать и сестра», даже не задумываясь.

– Гляди, без фокусов, – сказал он. – Я буду следить отсюда, так что бежать тебе некуда.

– Можете мне поверить, – сказал я. – Я хочу только получить свой иммунитет и убраться отсюда к чертовой матери. Я не стану сам себе портить дело.

Он поглядел в зеркала заднего вида, чтобы убедиться, что вокруг никого, а затем сделал мне знак вылезать из машины. Я зашагал к дому неторопливо, спокойно, опустив голову и сунув руки в карманы. Дошел до ворот, ввел код, чтобы открыть. Как только ворота закрылись и отрезали меня от взгляда Линча, я бросился бежать.

* * *

– Привет, любимый, – отозвалась Рен на мой звонок. – Ты где?

– Можно у тебя кое-что спросить?

– Ты что, бежишь? – спросила она. – Дышишь как-то странно.

– Да, – сказал я. – Хочешь бежать со мной?

– Что?

– Рен, слушай. – Я старался говорить спокойно. – Я должен уехать из Хидден-Хиллз, из Штатов, вообще уехать. Сегодня. Сейчас. Но я не хочу тебя бросать. В первый раз в жизни я что-то не хочу бросать, и это ты, поэтому я прошу тебя поехать со мной.

– Что случилось, Дэнни?

Голос у нее был встревоженный.

– Просто скажи, что поедешь со мной. Хотя бы ненадолго. Я тебе все расскажу.

Несколько секунд она молчала, а потом прошептала:

– Ладно.

Я остановился.

– Что?

– Ладно, поеду, – сказала она. – Школьный год практически закончился, и я должна была ехать в Дубаи, к родителям, но они попросили меня отложить поездку, так что мне мешает? Я еду с тобой.

– Правда?

– Когда мы уезжаем?

Я засмеялся, тяжело дыша.

– Можешь подъехать к кинотеатру, где мы с тобой встретились? Я буду там через полчаса.

– Уже еду, – сказала она.

– Ты лучше всех на свете.

– Еще бы.

* * *

Я не стану никого выдавать. Может быть, это было неправильно, но я не мог так поступить с Патриком, Лекс и Джессикой. Просто убегу, как всегда. Но на этот раз я собирался бежать не один, и это все меняло.

Дом был пуст, и это меня обрадовало. Я не хотел смотреть никому из них в лицо, зная, что вижу их в последний раз, и врать. Я раскопал уже собранный рюкзак, который давным-давно, несколько недель назад, спрятал у Дэнни в шкафу, и надел на плечи. Взял ноутбук, отыскал бейсбольную карточку с улыбающимся мальчишкой. Она лежала в словаре на книжной полке, куда я ее перепрятал, когда решил (слишком поздно, правда), что в школьной кабинке ее оставлять опасно.

В последний раз я оглядел эту темно-синюю комнату. Она никогда не была моей, но все равно я буду по ней скучать.

– Пока, Дэнни, – сказал я и закрыл дверь. Я надеялся, что он бы меня простил.

Я зашел в комнату Николаса и поставил ноутбук на его письменный стол. Если захочет найти аудиозапись Кая, найдет. Николас умный парень, он сумеет сложить эти детали в ту же картину, что и я. Сам я выдать Тейтов не мог, но если он захочет – его право.

Я взял из принтера лист бумаги и коротко написал внизу: «Прости. Спасибо». Этого было все равно что ничего, но я не мог подобрать слова, чтобы сказать то, что хотел. Я сложил лист вдвое и положил под ноутбук.

Мимо комнаты Миа я прошел, не заглядывая внутрь. О Миа я думать не мог, не говоря о том, чтобы хоть как-то попрощаться. Слишком тяжело.

А вот к Лекс зашел. Пускай Лекс врала мне, использовала меня – мне было все равно. Я делал то же самое по отношению к ней, и мне казалось, что, несмотря на это, она была все-таки по-настоящему привязана ко мне. Так, как, пожалуй, никто другой за всю мою жизнь. Что бы там ни было, Лекс была мне сестрой, и я хотел, чтобы она знала, кто я. Я поглядел в последний раз на бейсбольную карточку – кусочек моей души, единственное свидетельство, что когда-то я все-таки был счастливым, – и положил на подушку, туда, где она была еще примята после того, как Лекс на ней спала. Я надеялся, она поймет, что это значит.

С рюкзаком за плечами я спустился вниз и посмотрел на часы. Рен будет ждать меня через двадцать минут. Оставалось только выбраться из Хидден-Хиллз. Я вышел на задний двор, подтащил шезлонг к высокой стене, отделявшей нас от соседей, и перелез.

Перебравшись еще через несколько заборов, я вышел на улицу. Автомобиль Линча остался далеко позади. Если он все еще следит за воротами, то меня ему никак не заметить. Я повернулся и побежал.

Через двадцать пять минут, весь мокрый от пота, я. задыхаясь, рухнул на сиденье в машине Рен. Она засмеялась и поцеловала меня, а я прижал ее к себе и вдохнул ее запах, стараясь, чтобы это воспоминание стало самым ярким и перекрыло все остальные, фальшивые, которые я придумал для себя.

– А теперь что? – спросила она, когда мы выехали на шоссе и помчались к горам, на которые я все последние месяцы смотрел в окно. С каждой милей воздух становился все чище и свежее, с каждым опадающим с меня слоем лжи в груди делалось все легче и легче – мы уезжали из Хидден-Хиллз.

– А теперь, – сказал я, – я расскажу тебе, кто я.

Она улыбнулась, взяла меня за руку, и мы вместе помчались навстречу новой жизни и новой правде – нашим и больше ничьим.

* * *

Да.

* * *

Или нет. Но это же хороший конец истории, верно? По-моему, да.

Но, может быть, я вовсе не позвонил Рен и не позвал ее бежать вместе, а только представил себе это и подумал, как бы мне хотелось быть таким человеком, который мог бы ей позвонить. Таким, которому она сказала бы «да».

Когда я вошел в дом, он был пуст, и это меня обрадовало. Никогда не любил прощаться, да и духу бы не хватило смотреть каждому из Тейтов в лицо и делать вид, что все хорошо, когда сам собираюсь разрушить их мир. Я выдам Патрика, чтобы спасти свою задницу, потому что вот такой я человек. Таким был всегда и таким останусь, как бы ни ненавидел себя за это.