Онлайн книга «Возвращение»
|
– Расслабься, не засланным я был, успокойся, – похлопал я друга по плечу. – Тут другая история… – Пойдем на лавочку, – мы уже вышли из дома и Петя указал мне в сторону набережной. – Идем, – кивнул я. Усевшись на лавочку, надо же, а ведь они здесь простоят как минимум лет сорок, только доски менять будут, сами-то лавочки литые, из чугуна, мы продолжили наш разговор. Я не знал, как начать, с чего, поэтому ляпнул то, что показалось на тот момент подходящим. – Хорошие лавочки. – Да, красивые. Их еще при царе установили, так и стоят. – Вот, друг сам мне помог. – Ага, еще лет сорок точно простоят, – улыбнулся я. – Ну, а почему бы и нет, наверняка простоят, – Петя не «въехал» в мою «игру» и просто поддакивал. – Вот именно, Петь, что не наверняка, а точно простоят, – меня смешил этот разговор. Два человека, крепко подружившиеся на фронте и не видевшиеся очень давно, сидят и разговаривают о лавочках. – Да нехай себе стоят, о чем ты вообще? – и тут что-то блеснуло в глазах у друга. – О лавочках это для начала, да? – Помнишь, как тебя интересовало то, когда кончится война? – Да я бы по-другому сказал, – скривился друг, – помню, как ты, довольно равнодушно так, сказал мне как-то, ранили тебя тогда в очередной раз, что воевать еще больше двух лет. Я тебя тогда подловил, ты разгорячен был после боя, наверное, не заметил, как сказал… – Что именно? – Что война кончится в мае, причем и год угадал. – Ага, и это тоже. – Сань, говори, я ж сейчас весь изведусь. Как, откуда ты столько знаешь? Или знал? – А я вдруг решил шутить дальше, испытывая терпение друга. – Мологжане бывшие не достают? – В Рыбинске перед самой войной город Мологу затопили, устроив Рыбинское водохранилище. Так вот те бывшие жители города даже через пятьдесят лет все ноют и ноют. – Чего? – явно сбился с мысли Петя. – Чего, ты глухим, что ли, стал? – смеясь уже не скрывая, спросил в свою очередь я. – Это ты сейчас о чем? – членораздельно, чуть ли не по слогам произнес Петр. – Не бери в голову, просто ляпнул. Скажи мне, дружище, как тебе рассказать то, что я хочу? – Ни фига ты вопросики подкидываешь! А я почем знаю? Говори уж как-нибудь, надоело твои загадки решать! – едва не матерясь, выпалил Петр. – Просто, если я рубану тебе все вот так, в лоб, ты просто охренеешь и убежишь, да еще и «скорую» мне вызовешь. А я в дурдом не собираюсь. – Сань, ну не томи, обещаю, дослушаю до конца! – Петь, ты здесь родился? – заглянул я в глаза друга. – Да, я ж рассказывал, – машинально кивнул он. – Я тоже… – Ты же не помнил ничего о себе, контузия. Что, и голову вылечил… – тут Петя и споткнулся. – Ага, понял, наконец, куда клоню? – Ты ничего не рассказывал, постоянно отмахивался от всех… – А историю с наградами напомнить? – Ты не хотел, чтобы тебя награждали! – он четко вспомнил то, что я и хотел от него услышать. – Ты не думал, почему? – Ну, ты же объяснял, что удача отвернется, сглаза боялся, хоть мне и смешно было такое слышать. – Петь, я тоже родился в твоем городе… в восьмидесятом году. – Чего? Тебе же не шестьдесят восемь лет! – Ага, в тысяча девятьсот восьмидесятом… – и я взял паузу, чтобы вдоволь насмотреться на смешное выражение лица моего сослуживца-однополчанина. Мы молчали минут двадцать, я уже начал переживать, что Петя ищет предлог, чтобы сбегать за «скорой помощью», когда он наконец оттаял. – Так, б…, теперь-то все и сходится! – воскликнул наконец Петя. – Ты как ясновидящий, да? – Ой блин! – выдохнул я. – Я был о тебе лучшего мнения как о следователе. – Сань, ты чего, всерьез? – Видя, что я и не думаю улыбаться, он вдруг вскочил. – И ты молчал??? Ты столько времени молчал, гад! – Поэтому и не говорил, что боялся именно такой реакции. Если бы мной заинтересовались «органы», как ты думаешь, я был бы еще жив? Вот только правду говори! – Ты знал о войне, о победе, о жизни вообще!!! Ты же мог помочь… – Кому? Петь, ты себя слышишь? – спокойно ответил я. – Да как это кому? Рассказал бы политруку, Нечаеву, мне, наконец! Уж довели бы куда следует! – Ты и правда побежал бы сдавать меня, зная, что больше не увидишь? – Почему не увижу? – не понял тот. – А ты подумай! Кто выпустил бы обладателя таких знаний на волю? – Теперь Петя молчал полчаса, я по часам заметил. Когда он очухался, глаза его стали другими. – Саш, – ого, теперь и тон сменился, – сколько ни думаю, все равно склоняюсь к одной мысли… Ты неправ был, да и сейчас неправ. Твои рассказы о будущем, о сражениях, голоде, могли спасти кучу людей! – А может, погубили бы еще больше? – Почему? – Да потому, Петь, что природа, она не терпит нашего вмешательства, все равно поставит все на свои места. Ты вот вроде думал, а начни сначала. Вспомни хотя бы переправу. – Я-то помню, еще бы забыть! – Тогда я спас его, вытащив во время бомбежки из воды. Этот горе-следак даже плавать не умел. Вот, сидит сейчас, вижу, что в шоке, значит, сообразил. – Не стало бы меня, а значит, и дочери, и всего того, что вокруг меня… – А теперь представь, сколько таких, как ты, умерло бы, сколько осталось бы в живых? Ты уверен, что потеряв управление страной в самый разгар войны, наша власть выиграла бы эту самую войну? – Победил народ! А вообще, Сань, чего-то это совсем для меня много. Мне надо все осмыслить… – Да нет, теперь уж слушай, братушка! – я был серьезен как никогда, разговор выходил очень тяжелым. – Меня берут в разработку особисты, переправляют дальше по инстанциям, это в лучшем для меня случае, могли бы и просто шлепнуть, сочтя за бред весь мой рассказ. Дальше что? Вытряхивая из меня показания, дошли бы и до смерти вождя, и до сведений о нашей партийной верхушке. Сталин сразу захотел бы убрать тех, кто повинен как в его смерти, так и в будущем развале страны. – Это еще о чем? – вид у моего друга был еще тем. – А ведь те люди сейчас активно размножаются и делают свой, неважно какой, но это тоже вклад в развитие и историю страны, – продолжил я, не обращая внимания на Петины вопросы. – Вот тебе самый простой пример, ты так быстрее сообразишь. Даже не буду брать дивизию, не то что страну. Смотри сюда… – Петя внимательно глядел на меня, глаза выражали смешанные чувства. – Ну, говори! |