Онлайн книга «Магам можно все»
Будто отвечая на мой вопрос, в зале заухала механическая сова. Девять раз. Значит, девять вечера; к префекту я пришел, помнится, в полдень… Где же меня носило все это время? Восемь с половиной часов, уместившиеся между посещением подвала под префектурой — и этим вот девятикратным уханьем? Я отодвинул бархатную портьеру, прикрывающую вход в зал. На меня не обратили внимания — по крайней мере в первую секунду — только чья-то сова, дремавшая на спинке стула, приоткрыла круглые глаза. Господа маги отдыхали. Господа маги пили и закусывали, пыхтели трубками, и сизый дым как-то уж слишком живописно струился под потолком — наверняка кто-то специально забавлялся, конструируя воздушные замки. За маленьким столиком в глубине зала одиноко сидел человек в черном. — Здоровья вашей сове, Табор! Когда же вы воспользуетесь заклинанием, дорогой друг? Все уже соскучились в ожидании следующего розыгрыша… Я не обернулся. Я уже шел через весь зал — шел, натыкаясь на стулья. — Эй, счастливчик Табор! Вы не очень-то вежливы сегодня! Уж не захворала ли ваша сова? Я мигнул; кажется, обыкновенный трубочный дым выедал мне глаза. В какой-то момент померещилось, что столик пуст — кто шутит со мной?! Неужели мое собственное воспаленное воображение? Нет, человек в черном все так же попивал из своего бокала. Человек в черном. Женщина… Меня по-дружески схватили за рукав; не глядя, я освободился. Отпрыгнул с моей дороги мальчик-слуга. Я уже бежал. Сбитые мною стулья не спешили падать — по-бальному вертелись на одной ножке, собираясь рухнуть с возможно большим грохотом; даже сбитый со стола стакан еще не долетел до паркета — парил, живописно расплескивая красную жидкость на скатерть, на пол, на чьи-то башмаки… Женщина наконец-то посмотрела на меня. О ужас! Целое мгновенье мне казалось, что та поднялась из сундука, каким-то образом выбралась из подвала и явилась в клуб, чтобы меня разыграть… Карие глаза, испуганные и радостные одновременно. Веки, подкрашенные разными красками — коричневой и золотистой. — Ора?! — Хорт, — она счастливо и укоризненно улыбалась. — Ну что же вы… сперва заставляете меня ждать и волноваться сова знает сколько, потом врываетесь, будто сумасшедший, на нас же все смотрят, вы только оглянитесь! За моей спиной рушились, грохоча, сбитые на бегу стулья. — Ора… — Да что с вами? — она перестала улыбаться. — Ора Шанталья… это вы? Она пожала плечами — уже с раздражением: — Ради совы, Хорт… вы поставили меня в неловкое положение. Меня тронули за плечо; я обернулся. Господин председатель смотрел обескуражено, на плече у него топталась сова, за спину прятался мальчик-слуга. — Господин зи Табор, как я рад вас видеть… — Прошу прощения, — сказал я деревянно. — Приношу свои извинения тем господам, кого я случайно… готов восполнить ущерб… — Ну что вы, — председатель покачал головой. — Дорогой Хорт, человек, долго владеющий Карой, становится порой совершенно невыносимым в общении, все мы это знаем… Я подошел спросить, не нуждаетесь ли вы в помощи клуба? — Спасибо, — прошептал я. Весь зал смотрел на меня. Сильные и слабые, знакомые, незнакомые, смутно знакомые, полузнакомые… Я кашлянул: — Господа… Прошу прощения. Приношу свои извинения всем, кого обидел… Сидящая Ора смотрела на меня снизу вверх. Без улыбки. Я взял ее за руку и, не глядя по сторонам и не слушая реплик, повел к выходу. Она почти не сопротивлялась. * * * Ее рука была в моей руке. Теплая. Живая. Остальное не имело значения. — Где вы остановились? — Хорт, ради совы… Что случилось? Вы покарали Препаратора? Нет, вы не покарали, ваша Кара при вас… Значит, Голый Шпиль — не Препаратор? Или вы не смогли отыскать его? Что случилось, не мучьте меня, вы ведете себя странно… — Где вы остановились? — Второй месяц живу в «Отважном суслике»… На что-то более приличное у меня не хватает денег… Я перевел дыхание. Опять «Суслик»… Знак? Случайность? — Куда вы меня тащите? Вы знаете, где «Суслик»? — Я сам там когда-то жил… Ора, давайте помолчим. До «Суслика» — просто помолчим, ладно? И мы пошли, как добропорядочная пара — кавалер и дама, рука в руке и гордая осанка; я едва сдерживался, чтобы не перейти на бег. Вот знакомая улица. Вот фасад «Отважного суслика». Вот хозяин — узнал меня, кланяется. Вот ключи от номера… Вот лестница, которую моет по утрам ленивая служанка… Вот мы и пришли. Номер не тот, где обитал когда-то я — я-то выбирал лучший, а у Оры проблемы с деньгами. У меня, впрочем, тоже. Банка лопнула, вода растеклась по земляному полу… Не то. Ора отперла номер — я механически отметил, что кроме замка на двери имелось слабенькое сторожевое заклинание. — Добро пожаловать, Хорт… Первым, что я увидел, войдя в комнату, была большая птичья клетка на столе, клетка, накрытая темным прозрачным платком. Внутри клетки угадывался силуэт птицы — совы, разумеется, очень маленькой ушастой совы. — Вы ведь терпеть их не можете, — сказал я, остановившись. — Да, — виновато призналась Ора. — Но есть такая примета — если хочешь благополучного разрешения рискованного дела — заведи себе новую сову. Ваш поход к Препаратору был делом более чем рискованным, и я решила… Я не то чтобы обнял ее. Я просто взял — как собственность, как едва не потерянную вещь, я прижал ее к себе, услышал биение ее сердца, услышал запах живого тела — живого, а то мне ведь в какой-то момент взбрело в голову, что это ходячий мертвец, призрак явился из неизвестной могилы, что эта Ора — ненастоящая… — Хорт?! — Неважно, — пробормотал я невнятно. Губы мои заняты были делом, не имеющим отношения к артикуляции. — Хорт… Да что вы… Никогда прежде я не позволял себе быть страстным. Страстный маг — это что? Это глупость… Никогда прежде. За окном мокла осенняя ночь — а я слышал запах солнца в зените, запах поющих сверчков, запах зверьки, бегущей сквозь лопухи. Чистые грубые простыни. Потолок в опасно растрескавшейся лепнине. Светлые волосы на подушке: — Хо-орт… Да, меня так зовут. |