Онлайн книга «Светлый путь в никуда»
|
– О вине мы поговорим позже, – Гущин сел напротив него. – Сначала я буду задавать вам вопросы. Вы ведь родились и провели детство в Кимрах? – Да. А что? А как вы узнали? – Там похоронены ваши родители? – Да. А что вам до этого? – Кто вас воспитывал после смерти родителей? – Тетя. – Сестра матери? – Н-нет. Сестра отца. Катя уловила, как дрогнул голос Рохваргера на этом «нет». – Вы жили с ней в Кимрах? – Да, пока учился. Она была учительницей немецкого и английского языков в гимназии. Мой отец служил там директором, а мама преподавала литературу. Отец был намного старше нее. У отца все в роду педагоги. Когда родителей не стало, тетя взяла меня на воспитание. – Но не сразу, да? – Гущин задавал вопросы медленно. – Какое-то время в возрасте семи лет вы жили у родственников вашей матери. – Н-нет… но… то есть да, одно лето… – В поселке Затон на Истре, – Гущин наклонился к нему. – То лето, июль месяц… двадцать пятое число… Катя увидела через стекло, как Егор Рохваргер опустил голову. Золотые волосы Лорелеи… – Ваша тетка со стороны матери Галина Сонина и ваша бабушка, которая скончалась скоропостижно, когда… когда что случилось? – При чем здесь все это? – Отвечайте, пожалуйста, на мои вопросы, – Гущин просил терпеливо. – Что случилось двадцать пятого июля двадцать шесть лет назад, когда вы проводили лето в гостях у вашей родни? – Я… я всегда хотел об этом забыть. – О чем? – Это было ужасно. – Гибель ваших двоюродных брата и сестры – Сережи трех лет и Наташи пяти лет? Егор Рохваргер поднес руку к лицу. – Как вы узнали? – Мы – полиция. У нас карма такая – знать. Их ведь убили, Егор. Утопили в реке. И это случилось на ваших глазах. – Нет… я… нет… – Что нет? Егор Рохваргер молчал. Он низко наклонился, уперся локтями в колени. – Я могу представить, Егор, что вы пережили в ту страшную ночь. Семилетний ребенок – беспомощный и запуганный. Их ведь было трое, тех, кто похитил ваших брата и сестру. Точнее, двое. Одна валялась пьяной у костра. Вы помните костер в лесу, Егор? Рохваргер еще ниже наклонился. Какая-то сила словно пригибала его изящное тело к земле. – Помню костер, – прошептал он еле слышно. – Мы пошли за черникой. Она бросила нас дома и ушла с хахалем своим… тетка… а нам есть хотелось. И сестренка сказала – айда за черникой, пока не стемнело. И мы побежали в лес, мы и раньше туда ходили. Ягод было много в то лето. – Вы были в лесу до темноты? – Да. Потом вернулись на берег к мосткам. – И что было дальше? – Братан начал хныкать, он устал и хотел домой, хотел спать. Маленький ведь. Но сестра домой не хотела, она смотрела на луну – она была такая большая, висела над рекой, лесом. А я… – А вы? – Я услышал… так странно… словно дятел ночной… кто-то стучал в лесу, барабанил, как дятел. Я ушел от мостков один, прошел берегом, и там, в чаще, горел костер. Как в сказке про зимовье зверей… Катя вздрогнула, она вся покрылась мурашками – вот, вот оно… катарсис… он скоро грядет… – Вы видели у костра женщин? – Да. – Они странно себя вели, правда, Егор? Чудовищно. Как злые ведьмы из сказки. Они заметили вас? – Нет. – На ваше счастье. А потом они вышли из леса и направились к мосткам, да? Где остались ваши брат и сестра. Они забрали их. А потом утопили на ваших глазах. Рохваргер молчал. – Как бы вы ни пытались вычеркнуть все это из своей памяти, это всегда жило внутри вас – тот ужас, та ночь. И то, что вам не поверили взрослые. И то, что дело потом положили под сукно. И никто не наказал убийц. Не отплатил им за смерть ваших маленьких брата и сестры. Не отплатил за тот кошмар, который исковеркал вашу жизнь, – тихо говорил Гущин. – Вы ведь не могли с этим смириться. И чем старше вы становились, тем острее понимали, что справедливость должна существовать на свете. А если ее нет, в дело вступает месть. Вы ведь хотели отомстить, да? – Нет! Что вы такое говорите? Кому мстить? – Им. Этим трем. Вы же взвалили на себя это бремя, Егор. – Какое бремя? – Мстителя, – Гущин словно внушал ему, словно уговаривал его – тихо, вкрадчиво, как искуситель. – Вы стали их искать. И вы их нашли. Всех трех. Убийц. Сестру Горгону, сестру Изиду и ее – сестру Пандору. Рохваргер вскинул голову. – Кого? – Ангелину Мокшину, Лидию Гобзеву и ее – вашу Вику. Викторию Первомайскую. – Я… что вы такое говорите?! – Не надо лгать мне в глаза. – Я не лгу… я не понимаю! Гущин смотрел на него. И Катя видела – под этим взглядом лицо Егора Рохваргера меняется – как и там, в зале Шехтеля. Изумление… ужас… осознание… и еще что-то. Неуловимое… – Вы хотите сказать… – Да, именно это я хочу сказать… – Вика была одной из… НИХ?! Пауза. – Не делайте вид передо мной, что вы этого не знали, – сказал Гущин. – Нет! – Егор Рохваргер внезапно вскочил со стула. – Нет! Такого быть не может… нет! Нет! – Не лгите, что вы этого не знали. Вы же только что упомянули «зимовье». – Я был поражен, когда попал к ней в дом, что это ее мать написала эту сказку. Которую я в детстве… которая да, связана у меня с той ночью… и был поражен, что она, Вика, – ее дочь, но во всем остальном я… – Вы же взяли на себя бремя мстителя. Это тяжкий груз. И у вас имелись основания для мести. Зачем же вы сейчас опускаетесь так низко и лжете мне в глаза, говоря, что не знали… – Но я не знал! Честное слово! Я клянусь вам – я не знал! Что Вика – одна из них, что она… Да я бы никогда тогда… Я никогда бы с ней… – Вы ее убили, Егор. И убили ее мать, потому что это она нашла способ прекратить тогда то дело, и дочь, потому что она была свидетелем, видела вас в доме. И убили ту ведьму, что резала кроликов и била в барабан, напялив на себя свиную башку. И пытались убить третью. И еще был недотепа – мент из Истры, который навел для вас справки, указал вам след, где их искать. Егор Рохваргер с силой стукнул кулаком по колену. – Нет! – воскликнул он хрипло. – Да нет же… не так все было! Слышите вы – НЕ ТАК ВСЕ БЫЛО ТАМ ТОГДА. Что вы себе вообразили? Я тоже ведь сначала… но мне было всего семь лет, и я… |