Онлайн книга «Невероятные приключения двух судмедэкспертов»
|
– Зачем это еще? – недовольно спросила коллега. – Она же наш сотрудник! Через несколько минут в комнату вошла Верховец, и все проследовали в комнату с серебристыми саркофагами. – Что у нас по диагнозам? – конкретно спросила Дейнеко, глядя в глаза Нине Антоновне. – № 1 – болезнь легионеров. – Классическая? Если – да, то почему же здесь? – Ну, этот диагноз, как бы прохлопали…. Кроме того, Руководитель считает, что возбудитель до сих пор подходит для массового заражения. – Это – да. Особенно, если проводить многотысячный съезд…. Но, ведь эта болезнь давно изучена?! – Понимаете, для нашего Руководства, которое только начало работу в биологическом направлении, много чего неясного. – Понятно. Оно еще не ориентируется, чем перспективно нам заниматься, а чем – не стоит, – подытожила Дейнеко. Осведомленность Лены не очень понравилась Нине Антоновне. «Понятно. Думает, что мы – конкурентки. Надо будет её успокоить», – промелькнуло у Елены в голове. – Я высоко ценю Ваш профессионализм, коллега, и думаю, что нам надо будет подготовить совместную справку для начальства, с нашим видением перспективных исследований. – А что еще у нас есть? – Еще у нас есть неопознанный вирус. – Неопознанный вирус? – вскинулась Катерина. – Да, но зачем Вам вникать, это – просто патология, наш узкий профиль. – Это в патанатомии есть узкий профиль. В судебной медицине всё может оказаться гораздо шире, и вообще, не так, как мы себе представляем проблему. Расскажите. Нина Антоновна сделала над собой усилие и нехотя начала рассказывать. «Боится, что мы отнимем у неё пальму первенства в исследовании», – стало ясно подругам. – Человек заболел, находясь в аэропорту африканской страны. Началось с того, что он потерял сознание, начались тонико-клонические судороги, непроизвольные рефлексы. Работники аэрофлота подумали, что у него эпилептический припадок, пытались помочь ему. – Он пришёл в себя? – Да, но был в состоянии оглушения, а через три часа стал вести себя вообще агрессивно, стал недоступный контакту, производил впечатление, что у него приступ бешенства – трусился от взгляда воды, обильно текла слюна. Началось кровотечение изо рта и носа. Его госпитализировали. А потом обратили внимание, что на белках глаз у него появились жёлто-оранжевые точки. Не кровоизлияния! И еще через несколько минут он умер. – Жёлтые точки? – судмедэксперты переглянулись. – Я о таком не слыхала, – призналась Елена. – Я – тоже, – эхом отозвалась подруга. – О таком не слыхали даже патанатомы! – несколько укоризненно проговорила Нина Антоновна. «Так вот в чём причина такого холодного отношения к нам!» – догадалась Дейнеко. – «Обычная межведомственная ревность патанатомов к судмедэкспертам»! По непонятным причинам, местами существует такая между самыми лучшими диагностами. Патологоанатомы вообще совершенно несправедливо дискриминируются лечащими врачами, а ведь, именно они являются отличными диагностами, причем – не только посмертными, но и прижизненными. Ведь, именно патанатомам несут подозрительные на онкозаболевания, микрокусочки, взятые во время операции хирургом, и те должны в течение получаса дать правильный диагноз. Если рак есть – надо срочно удалять опухоль и орган вместе с ней. А, если это язва, то – только иссекать участок с изменением. Не смотря на всё это, в большинстве больниц патологоанатомов недолюбливают и побаиваются. – Но, Вы, конечно, исследовали возможные пути заражения? – Коллега-эпидемиолог этим занималась. – Понятно. Но, Вы, же изучали её исследования? Нина Антоновна как-то так неопределённо посмотрела в ответ, что Лена поняла – надо срочно брать дело под свой контроль. – Покажите нам тело. – Только его? – А чьё же еще? – Ну, стюарды же тоже умерли… – Так что же Вы молчите?! – взвились от возмущения подруги. Патанатом кивнула санитару, и тот выдвинул саркофаг. В отличие от обычных камер для хранения умерших тел, «пациенты» их морга дополнительно помещались в голубоватые капсулы обтекаемой формы с толстым защитным стеклом. Мстислав как-то объяснял им, что на самом деле, это не стекло, а особый пластик, но для врачей это замечание не играло особой роли. Подруги неотрывно вглядывались в лицо умершего. Туловище его было скрыто темным пластиком. Прозрачная часть крышки капсулы мерцала голубоватым таинственным светом. – На вид – покойник, как покойник, – пожала плечами Катя. – Будем смотреть? – Будем смотреть. Сделайте нам, пожалуйста этот ЗD-труп. – А он не получился. – Не получился? Удивленные подруги переглянулись. – Со слов Мстислава мы поняли, что такое всегда используется. Вы ставили в известность руководство? – Не-е-ет, – запинаясь, ответила Нина Антоновна. – Почему? – Подумали, что раз так, то и нечего соваться. – Это Вы, конечно, хорошо придумали. – Кто пытался его печатать? – кивнула головой на тело Елена. – Санитар. И я. – Отлично. Лена вызвала по рации Михаила и принялась выспрашивать, в чём заключалась проблема в прошлый раз. – Сначала-то принтер заработал. Пока сканировал кожу. Но, когда он поравнялся с уровнем глаз – перестал работать. – А вы проверяли другие тела? Например, стюардов? У них такие же симптомы были? Патанатом кивнула. – В смысле – симптомы были такие же, а исследовать мы их не пробовали. – Странно. А какова Ваша точка зрения: что было входными воротами инфекции? – Ну, это же эпидемиологу решать… – Не только! Дейнеко поражалась профессиональному безразличию патологоанатома. Складывалось впечатление, что в их команду попал самый слабый и инертный морфолог. Как такое могло случиться с таким жёстким отбором?! – Хорошо, сделаем перерыв на пару минут, – предложила она и пошла на доклад к Гурину. Изложив суть дела, она сказала ему, что настаивает на непосредственном вскрытии тел в условиях максимальной защиты от особо опасной инфекции, возможно, пока неизвестной науке. Немного поколебавшись, Юрий все-таки дал добро, но предупредил, чтоб они «задраились по максимуму»! – Всему персоналу защитить себя для работы с ООИ, – скомандовала она, возвратясь в морг. |