Онлайн книга «Армагед-дом»
Лидка улыбалась. С давних пор рассуждения Беликова вызывали у нее воспоминания о перекатывающемся в цистерне молоке. Она никогда не говорила об этом знаменитому писателю: Беликов не из обидчивых, но ТАКОЕ – уже слишком… Они сидели за столом, жевали, пили чай и рассказывали о своих приключениях. Оказывается, на западном побережье какой-то энтузиаст устроил целый дальфиний цирк, полулегальный, но пользующийся успехом. Билеты дорогие… Зрителей собирают, везут по канатной дороге, привозят в бухту, где устроены сиденья, как в цирке, амфитеатр всего мест на пятьдесят. Представление идет пятнадцать минут – пара дальфинов приходят из моря, кружатся в бухте, едят у этого дрессировщика чуть не из рук, выпрыгивают из воды – ну и туши, надо сказать! Жаль, там фотографировать не дают… – А я однажды с дальфинами плавала, – призналась Лидка неожиданно для себя. У Андрея округлились глаза: – Правда?! Что же ты не рассказывала! – Расскажу, – пообещала Лидка. – Потом. Тебе надо отдохнуть, завтра в лицей… – Ох как неохота мне в лицей, – признался сын со вздохом. – Я у того дядьки спрашивал, ему помощники нужны, которые дальфинов не боятся. Я бы… – Спасибо, Виталик, – сказала Лидка Беликову, не дожидаясь, пока сын доведет до конца свою крамольную мысль. – Огромное спасибо… Андрюшка, ты доедай, я пойду провожу дядю Виталика. Вдвоем они вышли в прихожую. Лидка огляделась – ни одно место не казалось ей достаточно надежным для предстоящего разговора. Не в коридор же выходить, не в лифте же кататься вверх-вниз… – Новости есть? – спросил Беликов небрежно. Лидка кивнула. Оглянулась на дверь кухни, вытащила из кармана халата в восемь раз сложенный газетный листок. Беликов пробежал глазами откровения Тони Дрозд. Губы его брезгливо дернулись. – Лид… Подари. Хочу использовать по назначению, то есть в сортире. – Это негигиенично, – сказала Лидка сквозь зубы. – Тем более что фактически все это правда. Она специально развернулась так, чтобы Беликов оказался лицом к свету. Чтобы видеть его глаза. – Ну и что ты на меня уставилась? – спросил Беликов. – Ждешь, чтобы я «с изменившимся лицом побежал к пруду»? Лидка закусила губу. – Еще что-то? – Да. Артем Максимов приехал… несколько дней назад. Вчера мы с ним виделись. – Ну и? Лидка молчала. Беликов протянул руку. Коснулся ее плеча. Осторожно привлек к себе. – Знаешь… Хочешь совет умного человека? – Хочу. – Расскажи все Андрею. Как было на самом деле, а не интерпретацию этих… жареных дроздов. – Нет, – сказала Лидка и испуганно отстранилась. Беликов задумчиво посмотрел в потолок. – Мелодрама – не мой жанр… Хотя при необходимости роман может включать и элемент мелодрамы. – Мама! – позвал из кухни Андрей. В Лидкиной душе метнулась, теряя перья, курица. Несчастная хлопотливая наседка. – Виталик… – Лида, я с тобой. Что бы не случилось… Но Андрею – расскажи. – Нет… Они попрощались как ни в чем не бывало. …Игрушки, которых он стеснялся, стояли на самой верхней полке шкафа. Зайцы с обвисшими ушами, пара мышей, из которых одна бесхвостая. Машинки. Коробка с конструктором. Еще какая-то неразличимая в полумраке мелочь. Часы в гостиной пробили два. Два часа ночи. – …Мы с Андреем Игоревичем гуляли по зоопарку. Всех почти зверей эвакуировали… ведь это было прямо накануне апокалипсиса… И вот он освободил меня от страха. От этой жути перед концом света. Он был… Эх, Андрюшка, как бы я хотела, чтобы он жил с нами. И он ведь немножко с нами – его фотография… – Да. – Знаешь, ты похож на него. Такой же веселый. – Да? – Правда. Я хотела, чтобы ты был похож на человека, чье имя носишь. – Но дядя Слава… – Дядя Слава совсем не похож на него. Он такой, как его мать. И он больной, старый человек… – Старый? – Ну, не совсем старый… но больной. Внутренне старый. Обозленный. Я его обидела. – Ты? – Да. Я вышла за него замуж по расчету. – Ты?! – Говорю тебе, да. Тишина. Такая тишина бывает только в половине третьего ночи. И то, если ни у кого в доме не заболит зуб или не потребует своего мочевой пузырь. Лидка говорила, едва разжимая губы. – …Исследовали артефактные Ворота. Там было здорово, там было так хорошо… Когда-нибудь мы поедем с тобой в настоящую экспедицию. Обещаю. По соседнему переулку проехала машина. Негромкий звук мотора показался оглушительным. Вспомнились учебные тревоги. – …Да, ваше поколение уже не может себе этого представить. В любое время дня и ночи, здоровых, больных, стариков – всех поднимали и гнали по крышам, по полосам препятствий к муляжу Ворот… Кто-то бежал, потому что считал, что так надо. Кто-то боялся ГО. А мы с этим парнем спрятались на детской площадке, в игрушечной башенке, сейчас уже таких не строят. И просидели там всю тревогу. А они искали нас везде, и если бы нашли, его могли бы выгнать из школы, а меня с работы… Даже хуже. Его могли отправить в спецшколу, а меня… – За что?! – Ну я же говорю, что теперь этого уже не понять… Ноябрьское утро хуже ночи. Темнота, морось. В пять утра включается первый в доме водопроводный кран. Потом другой, третий… Шаги на лестнице, кто-то вызвал лифт. Лидка охрипла. Замолчала; окна соседнего дома одно за другим заливались яично-желтым светом. Она никогда не думала, что СМОЖЕТ. Так легко и просто рассказать и даже заново пережить, и даже почти без горечи. – Я взорву эту газету, – шепотом сказал Андрей. – Подорву к черту! – Андрюшка… Тишина. – Мам, я так их ненавижу! – Не надо. – Мама! Если кто-то тебя обидит, я убью его! Я так поклялся, когда мне было лет двенадцать. Поклялся кровью! – Андрюшка… Прочь, сопли! Никаких слез! Лидка давно забыла, как плачут. Поздним утром – Андрей ушел в лицей на второй урок – Лидка позвонила по номеру, указанному на визитной карточке гостиницы, и попросила соединить с постояльцем Артемом Максимовым из пятьсот второго номера. Ждать пришлось минут десять. |