Онлайн книга «Пандем»
Он никогда не брал запаски, зная, что всё равно не успеет раскрыть второй купол. Однажды парашют раскрылся в тридцати метрах над землёй, Омар не успел вырулить на ровную площадку, грохнулся на камни и сломал ногу в двух местах. Его подняли наверх лебёдкой, он провёл три месяца в госпитале, а когда выписался – появился Пандем. Омар поначалу не придал ему большого значения. Он верил в духов и очень мало – в Бога; когда выяснилось, что Пандем не собирается причинять Омару вреда, Омар почти забыл о нём. И снова вернулся к своим прыжкам: падая в пещере, в полной темноте, успевал сделать двойное сальто, какая-то телекомпания сняла о нём фильм… А потом к расщелине пришли три белых мужика со снаряжением и сказали: мы тоже хотим прыгнуть. Он удивился. Прежде желающих, кроме него, почти не находилось. Мужики боялись, но прыгнули. И у них получилось. В следующий раз приехала целая группа с любительскими кинокамерами. Здесь были не только мужчины, но и женщины; они прыгали один за другим, всё у них шло как по маслу, и тогда Омар понял. Они же неуязвимы! Они не разобьются о камень, не свернут шею и даже не сломают ногу. Пандем бережёт их; они будут делать сальто – безопасно, как в спортзале. Полёт на самодельных крыльях, сумасбродный, свободный, на грани жизни и смерти полёт заменён теперь комфортабельным «рейсом» в кресле с подлокотниками, с соком в стакане, с кнопкой вызова услужливой стюардессы… – Зачем? – спросил Омар у Пандема. «Потом поймёшь», – ответил Пандем. * * * Ничтожество возделывало свой сад. Ковыряло тяпкой, разрыхляя землю у подножия каких-то кустов, выдёргивало траву, пыхтело и казалось очень увлечённым своим делом. Макс подошёл и остановился у ничтожества за спиной. Окликать не стал – пусть сам заметит. Пусть повернёт голову. За те несколько месяцев, что они не виделись, садовник – Макс жёлчно скривил губы – постройнел и поседел. Слипшиеся от пота перья волос на затылке были какого-то воробьиного цвета – это против прежней-то вороньей черноты! Пандем молчал. Вот за что Макс ценил Пандема – за понятливость. Садовник выпрямился, хмыкнул, переводя дыхание, и краем глаза заметил Макса. Оглянулся, едва не выронив своё орудие. – Наигрался? – мягко спросил Макс. – Поехали. Машина у ворот. – Добрый день, Максим Петрович, – глухо пробормотал хозяин куста и тяпки. – Добрый, – Макс сдержался. – Ты мне нужен. У меня есть для тебя работа. Живее. Хозяин тяпки переступил с ноги на ногу: – Разве… Мы не переговорили уже обо всём? – Дерьмо! – рявкнул Макс, и с ближайшего дерева стайкой слетели перепуганные синицы. – Я не для того убил на тебя столько лет, чтобы ты сейчас рыл землю, как свинья под берёзой! Живо со мной, я трачу на тебя время, Базиль! – Это моя работа, – Базиль снова взялся за тяпку, и в движениях его была такая решительность, что Макс не удержался. – Ах ты!.. «Осторожнее, Макс. Ты сломаешь ему руку». Базиль был на двадцать лет моложе. После пятиминутной борьбы он всё-таки высвободился; Макс наступил на тяпку, вминая её в разрыхлённую землю. Он сломал бы её об колено, если бы мог. И плевать на драматизм и опереточность. Если бы не Пандем – он задушил бы ученика-предателя собственными руками… «Макс, в доме девочка. Не ори. Напугаешь». «Ну так отвлеки её! Пощекочи пяточки!» «Макс…» – Максим Петрович, – Базиль говорил очень тихо и внятно. – Вся ваша наука… – «Ваша» наука?! – Наша наука, – сказал Базиль после паузы. – Это… потеряло смысл. Это… конец науки, конец знанию, конец вообще всему. Это приход нового каменного века. Я хочу встретить его достойно – с мотыгой в руках, как и подобает… как и подобает обитателю новых пещер. Благоустроенных. Зачем… если можно просто спросить Пандема?! – Всё сказал? – Макс отряхнул ладони. – Теперь я скажу. Мне надо, чтобы ты делал для меня работу. Которую я не могу поручить Питеру! Он-то мужчина, а не попугай, он учёный, но он ни черта не может пока… он пацан. Слушай, сволочь, целая лаборатория работала на тебя столько лет, а теперь ты меня кидаешь, как шулер, как истеричная бабёнка?! Теперь, именно теперь, когда у нас появилась уникальная… – У нас ничего не появилось, мы всё потеряли… Мотивации… – Пандем, идиот! Пандем – универсальное орудие, большой вопрос, он же ответ, он же супертестер, он же сверханализатор, он же вселенная, он же микроволновка и подставка для пробирок… Базиль молчал. – Так ты едешь или нет? – спросил Макс, внезапно ощутив усталость. Базиль молчал. – Как я жалею, что взял тебя тогда в аспирантуру, – сказал Макс, вытирая губы тыльной стороной ладони. – Как я жалею, что поверил в тебя, ничтожество. Ты не учёный. Пошёл вон. И, не дожидаясь, пока под Базилем разверзнется земля, Макс развернулся и двинулся обратно. Целый день улетел псу под хвост, ничтожество оказалось непоколебимым в своей слабости, Макс всегда знал, что не умеет убеждать. Они либо шли за ним, либо не шли. Базиль был тщеславен… А он, Макс, никогда не умел разбираться в людях… Приживала под брюхом науки! Ну ничего, в Питере-то Макс не разочаруется. Двадцать три года, но молодость – быстро проходящий недостаток, уж Питер-то не бросит Макса, даже если Пандем напишет на большом листе ватмана все ответы на все вопросы и повесит их перед входом в Максову лабораторию… Пусть так, в любом задачнике есть страница с ответами… Но полагать науку задачником?! Базиль – идиот. Путь к ответу… Тёмный лабиринт, освещаемый мыслью, будто фонариком. Вопросы неисчерпаемы, Пандем несовершенен… Да, несовершенен, поэтому он существует. В несовершенстве своём Макс подобен Пандему, а Пандем – Максу… За полгода пройден путь, на который прежде уходили десятилетия… Почему Пандем не объявился раньше?! Машина – Пандемов подарочек на универсальном топливе – завелась беззвучно и сразу. «Макс, погоди. Две минуты». – Чего тебе? «Во-первых, Элла стоит на крыльце. Во-вторых…» Макс оглянулся. Девочка-подросток (сколько ей теперь? Четырнадцать? Тринадцать?), дочка Базиля, действительно стояла на крыльце, и миловидная мордашка её была бледнее мела. «Я же просил – отвлеки её!» «Она не младенец, чтобы её отвлекать». «Ну скажи, что я сожалею… Скажи что-нибудь за меня». «Погоди, Макс. Базиль сейчас придёт». – Что-о? «Он решится секунд через тридцать. Подожди его. Полминуты – не так долго, правда?» – Максим Петрович? – слабым голоском спросила девочка от калитки. – Может, вы бы… чаю? |